Америго - [61]

Миссис Пайтон была замужем за Господином первого ранга и поэтому жила в большом, очень похожем на местную Ратушу доме – украшенном великолепными барельефами, увенчанном голубым куполом, сияющим крытой колоннадой перед входом. Приглашенные поднимались по ступеням широкой наружной лестницы, задерживались возле скульптур на парапете, восхищались фасадом, орнаментами исключительной сложности, сюжетами барельефов – хотя и привычными, но неизменно возбуждающими в людях все лучшие чувства, как это было предписано Создателями.

Дом состоял из трех этажей, устроенных так богато, что глаза разбегались по всей незнакомой роскоши: даже самые обыкновенные предметы обихода здесь внушали к себе почтение, а уж сколько было редких вещей! В одной комнате, например, стояли книжные шкафы, не похожие на шкафы вовсе, выполненные в виде каменных глыб с вырубленными нишами и древесных стволов, выступающих из стен полуколоннами. Там покоились массивные сказочные фолианты с тиснеными переплетами и совсем крошечные книжки, больше напоминающие праздничные сувениры. В полу струились горные ручейки, накрытые толстым стеклом, а стены были увешаны искусственными гирляндами. В другой комнате жили коллекционные куклы, для которых было построено несколько улиц с кукольными домами, заведениями и учреждениями, снабженными миниатюрными предметами мебели и всей жизненно важной утварью. Третья комната была заставлена раскрашенными гипсовыми фигурами островных животных всевозможных видов и размеров, и среди них, на подушках из махровой зеленой ткани, располагались блаженствующие фигуры самих хозяев.

Немалая часть верхнего этажа была отведена под пространную залу для приемов, где торжествовал свет из высокой балконной аркады и громко звучали голоса. Главной достопримечательностью здесь был огромный гранитный водопад, занимающий целую стену. Его облюбовали прелестные нимфы; они сидели на его гладких ступенях, подставляя распущенные волосы потокам воды, забывались в объятиях друг друга, играли в бассейне.

В зале уже толпились люди, и толпиться им тут очень нравилось – такой вывод сделал Саймон. Гости, одетые в красные и голубые костюмы и платья, явились в таком количестве, что за ними не было видно стола – длинного, прекрасного стола, уставленного вкусными блюдами, питьем, драгоценными статуэтками и искусственными цветами в хрустальных и деревянных вазах. Гости вращали глазами, непрестанно что-то оценивая вокруг себя, кивали, посмеивались и жестикулировали. Они с удовольствием рассматривали темно-рыжую голову Саймона – хотя в зале было много других детей. Мальчику захотелось спрятаться за чью-нибудь спину, но миссис Спарклз желала немедленно увидеть хозяйку и не могла оставить его на месте.

Пробираясь к столу, она следила одновременно и за гостями миссис Пайтон, и за сыном, который молча брел позади нее, не откликаясь на случайные возгласы приветствий.

– Здоровайся, а не то они решат, что у нас с тобой праздные намерения, – сурово прошептала мама, и Саймон стал нехотя приветствовать каждого, кто удостаивал его взглядом. «Здравствуйте, юный мистер! Как ваше благополучие?» – отвечали ему широкие улыбки.

Среди прочих улыбчивых людей выделялась одна почтенная Госпожа из Нихонии – Шитоки Арису. Коротконогая, носатая и в целом не особенно приятная, она тем не менее вела себя очень уверенно. Мама о ней говорила; трудно было найти пассажира, который бы больше знал толка в благих науках и лучше умел поддержать любую беседу. Неудивительно, замечала мама, что миссис Пайтон так ценит ее общество на приемах.

Вокруг самого стола мелькали зеленые чулки, складчатые зеленые юбки и зеленые перчатки неутомимых домашних служительниц. Госпожа Шитоки теперь тоже помогала хозяйке: сверяла имена со списком приглашенных и указывала гостям их места. Этим должен был быть занят хозяин, но Джеймс Пайтон никогда не присутствовал на приемах, формально устраиваемых от его имени. Он предпочитал компанию тех молодых Госпож, которым пристойно отдыхать в большом обществе было скучно, а миссис Пайтон, довольная своим чрезвычайным благополучием, предпочитала не обращать на это внимания. В те же редкие воскресенья, когда встретиться с подругами не удавалось никаким образом, Джеймс запирался в кабинете на втором этаже дома и до заката сплачивался там с бесчисленными бумагами из Ратуши. (Как видно, приверженность труду не чужда и самым высокопоставленным Господам!)

Саймону однажды объясняли, как обычно рассаживают гостей на таких обедах и как этот порядок связан с положением и заслугами главы семейства; однако им с матерью позволили сесть гораздо ближе к хозяйке, чем можно было ожидать. С распределением мест вскоре было покончено, служительницы до времени скрылись, и на ногах осталась только миссис Пайтон. Попросив тишины, она высказала несколько пожеланий собравшимся, упомянула о важности труда, необходимого для проведения удачного приема, и пользе такого благопристойного дела. И еще раз пожелала всем гостям благого воскресенья – хотя они и без того не могли уже разочароваться в этом дне. За этим приступили к поглощению яств, и молчание сошло на нет. Пока миссис Спарклз накладывала всякие соблазнительные кушанья сыну, тот жмурился от яркого света арок, захлестнувшего свободную залу.