Америго - [136]

«Если в Океане нет никаких вечных мук, – думал Саймон, – то, наверное, со мной ничего не случится, если я спущусь в Океан сам. И, наверное, я буду там скорее, если не стану дожидаться, пока за мной придут».

Ночью, когда влияние терпения и благоразумия сходило на нет, появлялась решимость удрать из апартамента. Однако перед сном миссис Спарклз запирала дверь на второй замок, который открывался только ключом. Ключ она прятала в спальне; пробравшись туда в темноте, Саймон ничего не мог найти и, боясь разбудить родителей, скорей возвращался к себе.

Поутру ему первым делом приносили кофе, наполовину разбавленный благоразумием и терпением. Однажды он вылил его на ковер, и тогда миссис Спарклз ласково его пристыдила, а затем непонятно откуда принесла новые склянки. Саймон совсем отчаялся и в другой раз попробовал шмыгнуть мимо нее в гостиную, к уже не запертой двери. Миссис Спарклз не вытерпела и пригрозила, что если он будет делать вид, что не умеет смирно сидеть в своей комнате, то она опять приставит к нему просветительницу.

Тот день, который опять прошел для него в слезах – первый день нового Праздника, – ничем не отличался от всех предыдущих, но на следующее утро что-то изменилось. Мама не принесла ему кофе; больше часа она проговорила с папой на кухне. Они с волнением что-то обсуждали: мама уговаривала папу не принимать оставшееся терпение, а папа выражал робкие сомнения. Мама возмущалась и повторяла, что сделать так ей велел сам господин Лонгстоун, который именно затем заходил к ней накануне, а усомниться в словах Главы палубы – значит нарушить Заветы и вообще проявить жуткое праздномыслие. В конце концов папа сказал, что сам разузнает об этом в Ратуше, потому как ему все равно нужно идти на службу. В ответ мама назвала его болваном и крикнула вдогонку, что в его возрасте можно было бы если и не выслужить высокий ранг, то уж во всяком случае стать немного понятливее. Потом, в тамбуре, она напомнила ему купить газету. Когда разговор прервался, она ушла в спальню – наряжаться на парад. Перед выходом она заглянула в комнату Саймона и, как всегда, наказала ему оставаться в апартаменте и не открывать никому дверь.

Саймон ее послушался – по привычке. К тому же он не почувствовал никаких перемен в своем состоянии, и надежда в который раз тихо заснула под тенью уныния; он опустился вновь у кровати, покорно сложил на коленях белые руки и, как всегда, омертвел.

Он смотрел в одну точку – под письменный столик, которым почти никогда не пользовался. Через некоторое время у него, как всегда, потемнело в глазах. Саймон не знал, из-за чего так происходит, но это его давно не удивляло.

Но вот он наконец оторвал глаза от пола и поводил ими вокруг комнаты – от этого обычно становилось светлее, и он мог наметить другую точку. Но теперь светлее не стало. Саймон замигал глазами, но мнимый сумрак в комнате сохранился. Попытался заплакать – но слезы не шли. Тогда он взглянул на большое окно и от неожиданности сразу же вскочил на ноги.

За окном зыбился сплошной темно-синий цвет; стекло то и дело вздрагивало, меняя форму под действием воды. Мальчик раздвинул портьеры. Напрягшись, он разглядел вершины скал, вздымающиеся из бесцветной пузырчатой пелены под окном, и водоросли, обвивающие их бурыми и пестрыми кольцами. С одной стороны хребта виднелся огромный, сияющий стеклянный шар, разделенный на сечения и секторы. Где-то в отдалении, казалось, проплывал пузырек батискафа, начиненный механизмами, созданными рукой человека.

«Должно быть, сон, – подумал Саймон. – Не вернулся же я на самом деле в Океанию?»

– Так они вернулись или нет?

– Ну разумеется, он вернулся! Я лично довел его до сектора. Но он еще не освоился здесь, разве вы этого не замечаете? Дайте немного времени, и все образуется. Быть может даже, он будет вам полезен.

Саймон, не растерявшись, бросился к другой портьере и всунул голову.

– Как вам спалось, господин стратификатор?

Так прозвучал вежливый голос усатого мистера Раймонда, и Саймон с непередаваемой радостью на лице забежал в гостиную.

– Вы поглядите, какой туалет! – захохотал бесцеремонный Фред Фатом. – Надо думать, готовились к экскурсии. Экая фигура!

Сопроводителей в этот раз не было. Саймон остановился у одного из пустых диванов и с удовольствием обнаружил на себе тот самый синий костюм со шляпой, в котором разгуливал внутри чудесных подводных Сфер много-много дней назад.

– Мне кажется, накануне с вами случилось переутомление, – продолжал Эдвин Раймонд, небрежно покачивая тростью.

Подумав, Саймон кивнул.

– Это верно, после той игры я стал какой-то сам не свой, – важно ответил он. – Но теперь я чувствую себя куда лучше!

Петляя между Южными улицами, Уильям и Констант нашли укрытие в перголе – той самой тенистой перголе вблизи от апартаментария семьи Спарклз. Орава преследователей, совершенно ослепшая за время погони, пронеслась по 2-й Южной мимо; вопли долго не утихали, но в конце концов стало ясно, что люди отдалились на безопасное расстояние.

– Вы и теперь не будете ничего рассказывать? – спросил ДеВитоло, тяжело отдуваясь и щелкая ослабленными суставами.