Амелия. Сердце в изгнании - [37]

Доктор посоветовал будущей матери не выходить из дома и стараться не напрягаться. Однако у Каролины на этот счет было свое мнение.

– Врачи и повитухи советуют лежать и как можно меньше двигаться, – говорила она. – А как же крестьянки? Они тяжело работают в поле до самых родов. Немного движения вам не повредит.

Амелия улыбалась и поступала по-своему. Она чувствовала себя счастливой, все остальное было не важно. Скоро родится ее ребенок. В стенах особняка, под кронами деревьев он начнет познавать свободный, прекрасный мир.

«Моя крошка, несколько недель я прожила, смирившись с тем, что мне не суждено быть твоей матерью. Однако теперь я вправе тебя любить, обожать, ждать твоего появления со слезами радости на глазах! Мое дитя, мое сокровище…»

11 Амелия

Поместье Бельвю, суббота, 29 сентября 1888 года

Крик, похожий на мяуканье котенка, вернул Амелию к реальности. На несколько секунд она потеряла сознание, терзаемая невыносимой болью.

– Моя милая, это мальчик! Какой красавец! – восторгалась тетя Каролина. – Он весит не меньше семи фунтов! Взгляните-ка на него, и вы забудете о страданиях, которые вынесли ради этого малыша.

Молодая женщина повернула голову; ее глаза застилали слезы. Это был удивительный, волшебный миг встречи с крошечным существом, которое скрывалось в ее животе все эти месяцы.

– Какой он славный, Нани…

– Он будет похож на вас, Амелия.

Головка новорожденного была покрыта темным пушком. Он моргнул: его глаза были не серо-голубыми, как у большинства младенцев, а карими. Повитуха поспешила перерезать пуповину, затем унесла ребенка, чтобы его обмыть.

– Роды были долгими и мучительными, – отметил доктор Малар, – однако первые роды редко бывают легкими. Вы были умницей.

– Спасибо, доктор. Могу ли я теперь немного поспать?

Каролина бросила на доктора встревоженный взгляд. Он успокоил ее, кивнув и искренне улыбнувшись.

– Это пойдет вам на пользу, – громко ответил он. – Приготовьте для баронессы куриный бульон и что-нибудь молочное. Я приеду вечером.

Экономка стояла за дверью. Она тихим голосом велела Жанне подготовить все необходимое. Служанка сбежала по лестнице, чтобы поделиться хорошей новостью с другими слугами, сгрудившимися у входа в кухню.

– Ребенок родился, это мальчик! Но как же юная баронесса настрадалась! Она мучилась со вчерашнего вечера до одиннадцати часов дня!

Знакомые шаги, которые не были слышны в этом доме со дня гибели маркизы, заставили Жанну умолкнуть.

К ней направлялся Эдмон, в высоких сапогах из красной кожи, в расстегнутой на груди рубахе, загорелый, немного взъерошенный. Должно быть, хозяин поместья, как обычно, с самого рассвета галопом носился по своим владениям.

Слуги поклонились ему, почтительно бормоча «месье маркиз». Наиболее смелая Колетта с радостным видом указала на лестницу:

– Мадам баронесса родила.

– Я это понял, – отозвался Эдмон, явно очень взволнованный. – Жанна, поздравьте баронессу от моего имени. И почаще давайте мне знать, как она. Я буду в охотничьем домике.

– Да, месье.

– Подождите минутку, я хотел бы передать ей записку… Надеюсь, вы приготовите баронессе что-нибудь такое, что поможет ей восстановить силы. И позаботьтесь о том, чтобы все было красиво, прошу вас. С момента моего появления на свет в этих стенах впервые находится новорожденный. Это событие нужно отпраздновать как следует…

Полчаса спустя доктор Малар, забираясь в свою повозку, увидел подбегающего к нему маркиза.

– Дорогой доктор, опасность уже позади? – выпалил Эдмон. – Ребенок и его мать здоровы?

– Да, вы можете ни о чем не беспокоиться. За баронессой приглядывает повитуха, а вечером я заеду, чтобы еще раз ее осмотреть.

– Очень хорошо, благодарю вас.

Эдмон уже отошел от дома, когда с крыльца его позвала тетя Каролина. Кружевной чепчик криво сидел на ее седовласой голове, однако на лице ее читалось ликование.

– Племянник, не убегайте! И не заставляйте меня спускаться по этим ступенькам: я всю ночь бодрствовала у кровати Амелии! Идите же сюда, поцелуйте меня!

Маркиз подошел к тете и крепко прижал ее к своей груди. Он был не в силах говорить, но выслушать ее ему пришлось.

– Завтра вы придете, Эдмон, чтобы посмотреть на этого чудного малыша, – сказала она. – Боже мой, какое же это тяжелое испытание – роды! Согласитесь хотя бы на то, чтобы я показала вам ребенка в большой зале.

– Может быть, завтра, Нани, может быть.

* * *

Жанна вырвала Амелию из объятий целительного сна, поставив у ее кровати тяжелый поднос, от которого исходил приятный аромат кофе. Молодая женщина, все еще сонная, спросила:

– Где мой ребенок? И тетя Каролина?

– Ваш сын спит в соседней комнате, баронесса; повитуха не отходит от него. Месье попросил меня поздравить вас и проследить за тем, чтобы вы хорошо отдохнули.

Жанна улыбнулась. Она окинула поднос удовлетворенным взглядом. Все было сделано как надо. Она позаботилась о том, чтобы все это выглядело аппетитно и изысканно: кружевная салфетка, чашка из английского фарфора, расписанная ландышами и нарциссами, сырники со смородиновым желе, румяные бриоши и горшочек со сливочным маслом.

– Куриный бульон пока не готов, поэтому я принесла вам завтрак, – добавила она.