Амбивалентность - [17]

Шрифт
Интервал

Мозг воспалённый и кровавит душу мне.
Ведь в этом мире будет счастлив лишь дурак,
Кто на костях станцует польку иль гопак,
Чей разум пуст, как чёрный мрак, как чёрный дым,
И он не знает, как добро нести другим.
…а Бог глядит через стекло, и голубок
Слетает вниз, Он Дух Святой, Он одинок.
Ему тревожно, как и мне, Он хочет знать,
Доколе разум человечий будет спать,
Доколе в войнах будут гибнуть города,
Доколе будет зреть кровавая беда,
И как заставить дураков объять её,
Понять, что смерть придёт-споёт и в их жильё.
А пепел в воздухе кружит, скрипит во рту,
И стынет кровь, и мне уже невмоготу,
Я из горячечного сна себя тяну,
Но понимаю, что давно иду ко дну,
Туда, где кости об отмщенье вопиют,
Туда, где травы по-над ними косы вьют,
Где рвы заполнены поленницами тел,
И дьявол злобно озирает свой надел.
И знаю я, мне не уйти от этих мук,
Ко мне протянуты во сне мильоны рук:
Там дети, матери, там чьи-то старики,
Там кровь черней, чем чёрный ил на дне реки.
Она землёю этой стала и травой,
Она моей бедою стала разрывной.
Как пуля, в сердце эта целится беда,
Мне от неё уже не скрыться никуда.
Мне от неё уже не спрятаться вовек,
Да и зачем? Ведь смертен каждый человек.
А кто считает, что давно порос быльём
Погост войны, то кровь на нём, вся кровь на нём!

Белокожая девочка

Белокожая девочка, сколько
Ты заплатишь за мамину смерть?
Помнишь лун белоснежные дольки
И совместных годов круговерть?
Помнишь туфельки, бантики, скрипки,
Колыбельные, мой недосып?
Неба полог был розами выткан, —
Где цветок, где кровавящий шип…
Что ж теперь? Твоё сердце ослепло?
Или это врождённый порок?
От любви только горсточка пепла,
Остальное рассудит лишь Бог.
Я молюсь за тебя, мой убийца,
Вёрткий, маленький, ласковый зверь.
Больше некому будет молиться
За тебя, мой палач, ты поверь!
В стае борзых, бесчувственных, алчных
Ты, свои истребляя года,
Станешь ангелом пажитей мрачных
Навсегда, навсегда, навсегда.
Будут дети твои белокожи,
Будут луны над городом рдеть…
И не дай тебе Господи Боже
Дочь взлелеять по имени Смерть!

Рисунки и акварели

«Мчится вьюга белой кобылицей…»

Мчится вьюга белой кобылицей,
Хаотичной гривой вьётся снег.
Лунная дорога серебрится…
Всё быстрей, безудержнее бег.
То она взбрыкнёт под ветром хлёстким,
То на миг замрёт — и вновь летит…
Бьют копыта, небо сыплет блёстки,
Вьюжный ветер душу веселит…

Романс с тенями

Там, где в лунном луче раздеваются тени,
Обнажая рисунки продрогших стволов,
Там танцуют снега, заметая колени
Старых лип в необхват, патриархов-дубов.
В их молчанье слышна грусть по давешней неге,
По весёлому шуму зелёной листвы…
Но ничто не сравнится со временем в беге,
Если только досужие сплетни молвы.
А молва, как обычно, бывает богата
На нехитрую ложь недалёких умов…
Вот и я молодой побывала когда-то,
А теперь обхожусь большей частью без слов.
Я молчу и внимаю простору послушно,
Словно пойманный миг тишины вековой,
И стоят дерева вкруг меня равнодушно,
Охраняя таинственный хладный покой.
У избы на снегу золотое сиянье
С крестовиною тени от рамы окна…
Пусть у каждой зимы есть своё обаянье,
Но приходит всегда после стужи весна.

«Ненастный вечер, сыплется труха, —…»

Ненастный вечер, сыплется труха, —
С небес её сдувает резкий ветер.
Пытаются раздуть его меха
Огонь, да холод гасит всё на свете.
Нигде в разрывах не мелькнёт укол
Звезды стальной, за тучами сокрытой,
И лес плывёт сквозь мглу, как ледокол,
И рвёт пространство массой монолитной.
Стихии мощь объемлет всё вокруг,
В её объятьях замирают звуки,
И лишь фонарь в свой сиротливый круг
Включает пляску снега, будто руки
Со скрюченными пальцами ветвей
Ломают тени в горестном полёте,
И всё быстрее, яростней и злей
Роятся пчёлы белые. На ноте
Одной безумно ветер гомонит,
Стремглав катясь по деревенским крышам,
И ритм его чечёточный сбоит,
Как будто великан неровно дышит…

«Скудный свет на мёртвую равнину…»

Скудный свет на мёртвую равнину
Сеет ветер солнечный, окрест
Распушает снежную перину
Ветра юго-западного перст.
На дворе капели влагой поят
Красногрудых толстых снегирей…
Оттепели нынче много ль стоят,
Если налетит к утру Борей?
Скрутит из капелей он сосульки,
Закуёт в броню пушистый снег
И сорвёт еловых шишек шпульки,
Свой морозный празднуя разбег.
А пока, предчувствием томимый,
Нежится, туманится простор,
И плывут растрёпанные мимо
Облака, вступая с солнцем в спор.
А пока к лесному окоёму
Тонкой нитью движется лыжня,
И звучит приветно и знакомо
Громкая сорочья трескотня.

Сова

На пяльцах света — чёрная канва,
Зима по ней крестом прошлась и гладью.
На чёрной ветке вышита сова,
Крылатой тьме раскрывшая объятья.
Её глаза внимательно-пусты,
И загнут клюв, вкусивший тёплой плоти…
Лучистой пряжей Млечный Путь застыл
И замер в ослепительном полёте.
Как вечер тих! Он кружит вдоль дорог,
Пушистой гривой задевая лица,
А лунный свет ложится подле ног,
И ветер дивной музыкой струится.
Но капля крови — бусиной в снегу,
Она пронзила белизну уколом,
Как поцелуй смертельный вражьих губ,
Чей вкус нежданный так кроваво-солон.

Ночь ночей

Небо, как бархат, чернеет,
Звёзды дрожат, как вода,
Ветер над избами веет,
Окон мерцает слюда.
Пахнет дымами и снегом,
Где-то пекут пироги,
Спят воробьишки под слегой,
Спрятавшись днём от пурги.
В этом молчанье великом,

Еще от автора Наталья Владимировна Тимофеева
Эхо моей судьбы

Книга «Эхо моей судьбы» — открытие нового мира, новой Родины для автора, начавшего жизнь практически с нуля в чужой стране. Жизнь в одиночестве — это Божий дар, который под силу не каждому. Сажая сад, автор имеет много времени для раздумий о судьбах мира. В этой книге делится своими мыслями.


На склоне пологой тьмы

Дорогой читатель, это моя пятая книга. Написана она в Болгарии, куда мне пришлось уехать из России в силу разных причин. Две книги — вторую и третью — Вы найдёте в московских библиотеках: это «Холсты» и «Амбивалентность», песни и творческие вечера при желании можно послушать на Ютюбе. Что сказать о себе? Наверное, сделать это лучше моих произведений в ограниченном количеством знаков пространстве довольно сложно. Буду счастлива, если эти стихи и песни придутся кому-то впору.Наталья Тимофеева.


Звёздный смех

Книга «Звёздный смех» составлена без рубрик и глав по мере написания стихов. Череда прожитых дней знаменуется настроением и темами, близкими автору. Говорят, на третий год в чужих краях наступает тоска по Родине, но автор не склонен тосковать. Тишина нужна одиночеству, а одиночество — тишине. Это ли не счастье — обрести покой под благодатным небом!


Щемящей красоты последняя печаль

В этой книге собраны стихи Н. Тимофеевой перестроечного периода, когда автору приходилось нелегко, как и многим другим. Горькое и ненадёжное время не сломало поэта, с честью выдержавшего испытания, выпавшие на её долю. В книге есть как пейзажная и гражданская лирика, так и юмористические стихи и произведения, ставшие впоследствии песнями и романсами.


Водяные знаки

Книга «Водяные знаки» составлена из стихов, частично написанных в Москве перед отъездом автора в Болгарию. Водяные знаки памяти проступают через новые впечатления, наполняющие сердце и душу.


Холсты

Перед вами третья книга Натальи Тимофеевой, которая соединила в себе её юношеские пробы пера с современными стихами, некоторые из которых были написаны в реанимации. Книга была издана в Москве небольшим тиражом, это второе электронное издание.