Аманда - [35]

— Прочли?

— Да. — Уокер откинулся на спинку кожаного кресла и тяжело вздохнул. — И хочу повторить еще раз: это плохая идея, Джесс. Неужели нельзя подождать хотя бы результатов генетического анализа, прежде чем принимать окончательное решение?

— Не хочу. Мне совсем не нужно, чтобы чужие люди, посмотрев в какую-то дурацкую лабораторную колбу, сообщили мне, что Аманда — моя внучка. Я и так это знаю.

— Если бы вы согласились подождать еще немного…

Джесс уперся руками в письменный стол и наклонился к Уокеру, яростно сверкнув глазами.

— Ждать? Чего? И до каких пор? Пока огонь в аду не замерзнет? Или пока вы не поставите все точки над i и не выполните все дурацкие требования ваших замшелых законов?

— Пока мы не будем знать наверняка.

— Я уже сейчас знаю наверняка! — Джесс поморщился, задохнулся от приступа боли. — Уокер, у меня не осталось времени. Доктора говорят, что Рождество — это крайний срок. Я теперь считаю каждый день своей жизни. Их осталось совсем немного.

Уокер медленно кивнул. Заговорил спокойным тоном:

— Я все понимаю, Джесс. Но я не могу не тревожиться. И не только потому, что вы поверили Аманде без достаточных доказательств, но и по поводу… всего остального. — Он указал на блокнот.

— Сомневаетесь в моей способности разумно вести дела? Раньше вы никогда в этом не сомневались. Уверяю вас, мой рассудок в полном порядке. Как всегда.

Джесс сел в кресло.

— Я ни минуты не сомневаюсь в вашей способности здраво мыслить, Джесс. Мне просто кажется, что вы не дали себе времени как следует все обдумать. Вот, например, вы не изменили завещание в том пункте, который касается Мэгги, но… Салли, Рис, Кейт… Как они это воспримут? Что они должны чувствовать?

— Я о них позаботился.

— Но они лишаются того единственного, что имеет для них значение. Вы оставляете им немного денег, немного земли и мизерную часть акций. Салли будет так же, как сейчас, работать с лошадьми, но они не будут ему принадлежать. Рис может продолжать работать на своем прежнем месте, однако не будет иметь влияния на дела компании, вы об этом позаботились. А Кейт…

— У нее есть деньги матери, — резко перебил Джесс. — Достаточно денег. Она может переехать в другое место, если захочет. А может быть, Аманда предложит ей остаться здесь.

Уокер с трудом сдерживался, изо всех сил стараясь казаться спокойным.

— Вы только послушайте себя, Джесс. Вы понимаете, что говорите? Кейт — ваша дочь, она же родилась здесь, в этом доме. В отличие от Аманды. Даже если Аманда и в самом деле та, за кого себя выдает, она всего лишь проводила здесь лето. Она не прожила здесь всю свою жизнь. Она боится лошадей. А все ее знания по архитектуре, текстильному делу, изготовлению мебели сводятся к нескольким фразам.

— Она может стать законной владелицей по праву рождения.

Уокер едва не выругался вслух. Старик не хочет видеть ничего, кроме своей драгоценной Аманды. Ну как его убедить!

— Хорошо, тогда подумайте вот о чем, Джесс. Сегодня, после вашего небольшого объявления, все поняли, что вы собираетесь сделать. Никто не сомневается, что вы намерены практически все свое состояние оставить Аманде.

— Ну и что из этого? Оно мое. Могу оставить кому захочу.

— Не спорю. Но Аманде в таком случае придется иметь дело с нелегким наследством, которое принесет ей ненависть всех родных. Вам, возможно, удается держать в руках Риса и Салли. Я не говорю о Кейт, она вообще никогда с вами не спорила. Но что будет, когда вас не станет? Вы думаете, Аманда вас поблагодарит, если ей придется защищать в суде явно несправедливое завещание?

Джесс негодующе фыркнул:

— Во всем штате не найдется такого судьи, который бы…

Уокер вспомнил, что сам не так давно говорил Аманде примерно то же самое.

— Если бы вы разделили имущество по справедливости, тогда да, согласен. Но предположим на минуту, что результаты анализа окажутся недостаточно определенными или, наоборот, не подтвердят ее претензии.

— Такого не может быть.

— Может, даже если она действительно Аманда Далтон. И вы знаете это не хуже меня. В таком случае у Салли, Риса и Кейт будут убедительные основания для того, чтобы опротестовать завещание, сославшись на обман и мошенничество. Да я сам посоветую им это сделать.

— Вы?!

— Я, как вы знаете, поверенный семьи Далтонов. Всей семьи. И я обязан заботиться о соблюдении интересов своих клиентов. Если Аманда — не та, за кого себя выдает, тогда у нее нет абсолютно никаких прав даже на самую малую часть вашего имущества. Я сам обращусь в суд. Судья может решить, что вы, когда составляли это завещание, были… нездоровы и в этом болезненном состоянии вообразили себе бог знает что. Что вы убедили себя, будто она Аманда Далтон просто потому, что у вас осталось слишком мало времени.

Старик, белый как бумага, яростно сверкнул на него глазами цвета потускневшего серебра.

— А теперь вы послушайте меня, Уокер. Слушайте внимательно. Я требую, чтобы вы переписали завещание в точности так, как я вам сказал, и представили мне на подпись как можно скорее. И еще хочу предупредить вас, что напишу несколько писем, которые разошлю самым влиятельным людям штата и в которых изложу, почему я решил распорядиться своей собственностью именно таким образом. Я предупрежу их, что некоторые из моих корыстных родственников намереваются опротестовать мое завещание и что меня это крайне огорчает. А для верности еще и позвоню этим людям по телефону, так чтобы абсолютно всем стало ясно — могу даже в суде присягнуть — я совершенно точно знаю, что делаю. Кроме того, на вечере, который мы даем в честь Аманды в следующую субботу, я поговорю с судьей Феррисом, с шерифом, с друзьями и соседями. С кем только будет возможно — с мэром, с членами городского совета, с врачами и сестрами в клинике, с библиотекарем, наконец, черт побери! И всем им скажу то же самое, Уокер. Я скажу им, что Аманда — моя внучка. Потому что я так решил. Я скажу им, что мне плевать на все анализы крови. Она моя внучка, и я хочу оставить ей все свое имущество.