Алый восход - [87]

Джед прошептал:

– Элизабет, ты прекрасна. Она потупилась.

– Вовсе нет. У меня уродливые руки. И я стала худая, как щепка. К тому же я теперь совсем не ухаживаю за своей кожей. Я… – Элизабет подняла голову и пристально взглянула на мужа. – Должно быть, тебе неприятно, что твой друг генерал Хьюстон увидел меня такой.

Лицо Джеда исказилось болезненной гримасой. Он взял Элизабет за руки и, легонько сжав их, проговорил:

– Нет, мне нисколько не было неприятно.

Он поднес ее руки к губам и поцеловал сначала одну руку, потом другую. Затем обнял жену за талию и привлек к себе. В следующее мгновение Элизабет почувствовала, как его ладони легли ей на ягодицы. И почти тотчас же он крепко прижал ее к себе, и она ощутила, как набухает и твердеет мужская плоть. Сердце Элизабет бешено колотилось, щеки пылали – никогда еще Джед не действовал так решительно, к тому же при свете нескольких фонарей.

Элизабет подняла руку и, прикоснувшись к груди мужа, ощутила мощное биение его сердца. Затем рука ее скользнула за ворот рубашки Джеда, и она почувствовала жар его тела, почувствовала, как напряглись выпуклые мускулы на его груди.

Джед шумно перевел дух и еще крепче прижал жену к себе. И тотчас же руки ее обвили его шею, и их губы слились в поцелуе. Элизабет чувствовала, что Джед нужен ей, сейчас – больше, чем когда-либо.

Наконец он прервал поцелуй и, осторожно приподняв пальцами ее подбородок, заглянул ей в глаза. Его же глаза были затуманены страстью, и в них горел свет, наполнивший ее всю. Казалось, его глаза говорили, что он принадлежит ей. Тут руки Джеда спустились к бретелькам на ее сорочке; он потянул за них и, обнажив ее плечи, спустил сорочку до талии. Потом развязал пояс панталон, и она ощутила ласку его пальцев. Когда же Джед снял с нее сорочку, Элизабет предстала перед ним обнаженная. Каждый его взгляд был для нее как поцелуй огня, обжигавшего и вызывавшего трепет.

Внезапно он обнял ее за плечи и пристально посмотрел ей в глаза, и она наконец решилась… Решилась, потому что Джед был ее мужем. И потому что этой ночью он принадлежал ей.

Дрожащими пальцами Элизабет расстегнула пуговицы на его бриджах и ощутила силу восставшей мужской плоти. Она спустила бриджи пониже, и они соскользнули на пол. Джед переступил через них и отбросил ногой в сторону. Затем положил ладони ей на бедра. Элизабет невольно опустила глаза. Никогда прежде она не рассматривала мужа так, как сейчас, при ярком свете. И теперь смотрела на него как зачарованная, хотя и испытывала смущение. Сердце ее гулко билось, ноги подгибались, и она ощущала жар и томление внизу живота.

Они довольно долго так стояли, и Элизабет чувствовала, что кровь по ее жилам струится все быстрее. Потом Джед вдруг крепко прижал ее к себе, и она услышала, как бьется его сердце – оно билось в одном ритме с ее сердцем, словно они стали единым существом. В следующую секунду Джед подхватил ее на руки и осторожно уложил на кровать. Он склонился над ней, и ей показалось, что в глазах его сияют все цвета радуги. Элизабет протянула к нему руки, но он отстранил их и с ласковой улыбкой проговорил:

– Нет, сегодня моя очередь…

И без единого слова он принялся ласкать ее с нежностью легчайшего ветерка. Снова и снова он поглаживал ее, будто играл на всех струнах ее тела, и в этих нежных прикосновениях Элизабет впервые ощутила его любовь. Джед завораживал, гипнотизировал ее своими ласками, и она уже не чувствовала собственного тела под этими прикосновениями – ничего на свете больше не осталось, кроме Джеда. Сладостное томление, граничившее с болью, уносило ее в чудесный мир наслаждения.

Ее глаза были широко раскрыты, и хотя их туманила дымка восторга, она все же видела над собой лицо Джеда, когда он наконец вошел в нее. Она видела, как его глаза то затуманивались, то вновь начинали сиять. Сливаясь с ним воедино, она думала: „Да, так и должно быть. Ничего не изменилось“.

Элизабет запустила пальцы в густые волосы Джеда, и лицо его озарилось улыбкой. Наслаждаясь каждым мгновением их близости, она думала: „Конечно же, все у нас будет хорошо, с нами не может случиться ничего худого, пока мы вместе“.

Стараясь продлить чудо слияния, Джед двигался медленно, и они словно парили над землей, содрогаясь и трепеща в моменты наивысшего наслаждения. Но вот мгновения страсти миновали, а они по-прежнему сжимали друг друга в объятиях. Отдышавшись, Джед поцеловал жену и прошептал:

– Я хочу, чтобы так было всегда.

Она тоже всем своим существом желала этого, – чтобы они никогда не расставались, чтобы всегда, как теперь, могли держать друг друга в объятиях, наслаждаясь ощущением покоя и безопасности. И все же она чувствовала, что муж словно ускользает от нее, что он снова возвращается в свой собственный мир, чуждый и непонятный ей. Джед ускользал от нее, и ничто не могло удержать его.

Теперь они уже слышали звуки ночи – слышали похрапывание лошадей в корале, трели древесных лягушек и чье-то покашливание во дворе. Привычный мир вторгался в их уединение, а Джед по-прежнему ускользал от нее.

С отчаянием в голосе она прошептала:

– О, Джед, иногда мне бывает так страшно! Он коснулся губами ее волос.