Алый король - [20]

— Это твой? — спросила Нерен.

— Нет, моего друга. Но я отвечал за него, пока Бенджамин отсутствовал.

— Этот пес появился первым. Он пришел по мосту, а за ним пришли и другие: собаки, кошки, пони, кролики. Все. Мы услышали, как они идут, и прибежали на скалу посмотреть. Потрясающее зрелище! В лунном свете по мосту бегут животные!

— Но почему они пришли сюда?

— Потому что здесь безопасно. Разве ты не чувствуешь? Там, в городе, пробудилось какое-то зло. Подожди, отец все объяснит.

И прежде чем Чарли успел еще что-нибудь спросить, Нерен резко повернула и вприпрыжку понеслась по тропинке. Рядышком скакал Спринтер-Боб, а Чарли чуть помедлил. Он поднял голову и увидел над собой купол голых ветвей. Да, он чувствовал себя здесь в полной безопасности. Здесь были покой и удивительное ощущение защищенности. Интересно, что это за человек, с которым ему предстоит встретиться? Если Нерен — потомок Алого короля, то вполне возможно, что и отец ее тоже. А тогда кто он? Гипнотизер? Чародей? Оборотень?

Появились живая изгородь и распахнутые ворота. Сердце Чарли бурно заколотилось. Нерен уже была во дворе, но Спринтер-Боб поджидал Чарли у ворот. В глубине двора стоял небольшой коттедж и красные кирпичные сараи по обе его стороны. Из трубы дома поднимался дымок, а вся шиферная крыша усижена птицами. Двор был битком набит всевозможными животными. Пони щипали проглядывавшую из-под снега траву. Собаки что-то выбирали из каменных кормушек, а кошки расселись по всей изгороди.

— Собака на борту! — заорала выпорхнувшая из окна серая птица.

Конечно, это был попугай Лизандра, Гомер.

Других зверей Чарли не успел разглядеть. Его внимание привлек стоявший на крыльце человек среднего роста, с коричневым, обветренным лицом и ослепительно белой шевелюрой.

А еще Чарли заметил здоровенный топор, который, судя по всему, человек готов был немедленно пустить в дело.

ПУТЕШЕСТВЕННИК

— Папа, я привела Чарли Бона, — чуть взволнованно сказала Нерен.

— Вижу, Нерен. А ведь я запретил тебе ходить в город. — Голос был хриплый, чувствовался сдерживаемый гнев. Говоря с дочерью, человек даже не взглянул на Чарли. — Полагаю, ты переходила по железному мосту?

— Прости. — Нерен уставилась на носки своих ботинок. — Я… не удержалась.

— Конечно! Не удержалась! — Отец повысил голос. — Ты когда-нибудь научишься бояться? Научишься благоразумию?

Нерен с надеждой улыбнулась:

— Но ведь ты рад, разве не так? Рад, что я привела Чарли?

Мужчина досадливо хмыкнул и с размаху всадил топор в пень. Он повернулся и молча ушел в дом.

Странно, но дверью он при этом не хлопнул. Тем не менее, Чарли почувствовал себя весьма неуютно.

— Отец быстро отходит, — доверительно сообщила Нерен. — Он немножко сердится, но это похоже на затухающий огонь. Пойдем в тепло! — Девочка направилась к дверям.

Но Чарли не двинулся с места. Несмотря на холод, ему не хотелось уходить от животных. Некоторых он уже узнал. Вон что-то клюет уточка Эммы. Попугай Гомер сидит на столбике ворот, в дальнем углу двора щиплют травку два белых кролика, очень похожих на кроликов Оливии.

— Пожалуй, я заберу Спринтера-Боба и пойду, — сказал девочке Чарли. — Мои друзья теперь сами могут прийти и забрать своих любимцев.

— Нет! — резко возразила Нерен. — Об этом месте никто не должен знать. Вот тогда отец действительно рассердится. Пойдем! — Она кивком предложила ему войти. — Ты должен поговорить с ним.

Чарли не казалось, что этот седой раздражительный человек так уж сильно желает с ним разговаривать, но Нерен столь настойчиво звала, что он почти против собственной воли двинулся за ней.

Спринтер-Боб дошел с Чарли до порога, но в дом войти не решился. В маленькой прихожей Нерен скинула башмаки. Чарли сделал то же самое. Затем Нерен отворила вторую дверь, и они оказались в уютной и чистой кухне. На плите кипел чайник, в печи жарко полыхали дрова. Стоявшая на круглом столе керосиновая лампа освещала помещение неярким светом.

Отец Нерен сидел в кресле у печи, а над ним склонилась женщина и в чем-то настойчиво его убеждала. Она взглянула на вошедших детей и улыбнулась. У Чарли сразу пропали сомнения.

Женщина, как и Нерен, явно была китаянкой. Следовало бы хоть что-то сказать, но к тому, что произошло, Чарли был совершенно не готов. Он вдруг заметил, что все стены, сплошь до последнего кусочка, завешаны фотографиями, похожими на окошки, из которых виднелись горы и только горы. Тут были белоснежные вершины, залитые то солнцем, то лунным светом; горы, исполосованные снежными полями с фиолетовыми тенями и рассыпанными по ним разноцветными флажками.

На одном из снимков альпинист позирует перед фотокамерой. Он смеется, салютуя, а темные очки вздернуты на вязаную шапочку. Чарли буквально услышал его смех. Вокруг него поднялась какая-то суета, затем кухня вдруг закачалась из стороны в сторону и исчезла. Чарли остался один. Он плыл к далеким горам.

Холодно. Морозный воздух обвевает лицо. Чарли летит над ослепительно белым снегом, и смех слышится все громче и громче.

Кто-то схватил Чарли за руки. Обидно. Он попытался освободиться, но это оказалось ему не по силам. Его дергали, тащили, трясли — до тех пор, пока он не пришел в себя. Когда Чарли открыл глаза, оказалось, что он так и стоит на пороге кухни, а на него напряженно смотрит пара голубых глаз, а лицо больше не кажется сердитым.