Алые сердца - [5]

Все служанки вышли. Я пересела ближе к сестре и рассказала ей все о том, что случилось этим вечером. Жолань выслушала меня, не проронив ни слова; она застыла, уперевшись взглядом в цветную витражную ширму с изображением бегущих по пастбищу быстроногих коней. Прошло немало времени, прежде чем она заговорила, не удержавшись от вздоха:

– Сестренка, ты и правда выросла! Сейчас ты совсем не похожа на тринадцатилетнюю девочку. Падение с лестницы словно прибавило тебе десять лет.

Именно что прибавило, подумала я.

Вошла служанка и сообщила, что горячая вода и все необходимые принадлежности приготовлены.

– Прими ванну! – Жолань подтолкнула меня к выходу.

Я смотрела на нее, не двигаясь с места. Она тоже смотрела на меня, и ее взгляд был полон скорби и сочувствия.

– Ты выросла, – сказала Жолань, – и думаешь о своей старшей сестре. Я очень этому рада. Но здесь, в моем доме, ты можешь жить, ни о чем не беспокоясь. Шуми и веселись сколько хочешь, только не вытворяй ничего из ряда вон. – Она заправила растрепавшиеся пряди мне за уши и тепло добавила: – Потом… Потом, когда попадешь во дворец, ты захочешь повеселиться… Но уже не сможешь!

Я хоть и смутно, но все же поняла скрытый смысл ее слов, и настроение тут же испортилось. Пробормотав тихое «угу», я побрела за служанкой принимать ванну.

С тех пор на сердце у меня было неспокойно, хотя я и была уверена, что не сказала ничего предосудительного. Однако пролетели три дня, ничего не произошло, и в моей душе постепенно воцарилось спокойствие. Я велела себе впредь быть осмотрительнее в словах и поступках: моя сестра и так не ходила в любимицах, и мне не следовало добавлять ей хлопот.

Около полудня, после дневного сна, я пошла поприветствовать Жолань и справиться о ее самочувствии. Увидев, что все служанки, от молоденьких девушек до старушек, стоят вокруг с радостными лицами, а сестра, наоборот, выглядит подавленной, я не удержалась и спросила:

– Что случилось?

Сестра не ответила, только слегка улыбнулась, но улыбка была неестественной и исчезла, едва появившись. В конце концов мне ответила Цяохуэй:

– Только что приходил слуга от господина и передал, что сегодня вечером господин придет отужинать.

Я не сразу сообразила, что сказать, и потому просто сидела молча. Жолань, видимо, решила, что я испугалась, поэтому с улыбкой произнесла:

– Ничего серьезного, просто ужин. – Она обернулась к Дунъюнь и распорядилась: – Подготовь второй госпоже подобающий наряд. Хотя сегодня вечером состоится самый обычный семейный ужин, это будет первая встреча второй госпожи с господином, и все правила должны быть неукоснительно соблюдены.

Я ничего не понимала в древних прическах, одежде и макияже, поэтому оставалось лишь сидеть неподвижным манекеном, доверившись хлопочущим служанкам. Однако ничто не мешало мне думать. В сериалах об эпохе Цин, которые я смотрела, восьмого принца всегда представляли смертельным врагом Юнчжэна. Тот, кого сам будущий император Юнчжэн при всей своей ненависти считал достойным противником, наверняка был весьма незаурядным человеком. Я с нетерпением ждала вечера, чувствуя себя так, будто собиралась встретиться с кумиром, да еще и лицом к лицу, в домашней обстановке.

Только когда мой туалет был завершен, я поняла, насколько мучительной была жизнь у женщин прошлого. Завернутая с ног до головы так, что из-под ткани не выглядывал даже крошечный участок кожи, я мало чем отличалась от цзунцзы[6]. Как назло, стояло жаркое лето. Впрочем, делать нечего, приходилось терпеть.

Я беспокойно ерзала на табурете. Час ужина давно подошел, но восьмой принц задерживался, и переполнявший меня энтузиазм постепенно затухал. Не в силах усидеть на месте, я встала и выхватила из рук служанки веер, которым тут же начала бешено обмахиваться.

– Разве жара настолько нестерпима? – спросила сестра, нахмурившись.

– Если он сию минуту не появится, – сказала я, – я пойду и сменю платье. Это настоящая пытка!

Не успел затихнуть звук моего голоса, как занавеска дрогнула, и один за другим вошли трое мужчин. Шедшему впереди всех было около двадцати двух или двадцати трех лет. Он был одет в лунно-белый чанпао[7], подпоясанный изумрудным кушаком с нефритовыми подвесками в тон. Изящно сложенный, с лицом прекраснее драгоценного нефрита и глазами, блестящими, будто звезды, этот человек вызвал у меня восхищение. Хотя восьмой принц и выглядел немного женственным, он, без сомнения, был красавцем.

При взгляде на меня в его глазах мелькнуло удивление, а выражение лица на секунду стало растерянным. Он, однако, тут же справился с собой и обратил взгляд к Жолань, пряча улыбку в уголках губ. Стоило ему появиться, как все находившиеся в комнате служанки согнулись в поклоне, и я поспешно последовала их примеру. Эх, все-таки я пока не привыкла постоянно кланяться.

Восьмой принц с легкой улыбкой помог Жолань подняться.

– Все, распрямитесь! – произнес он и затем, улыбаясь, обратился к моей сестре: – Меня задержали некоторые дела. Нам с девятым и десятым братьями позже нужно будет кое-что обсудить, поэтому мы приехали вместе. Решение было принято впопыхах, и я не успел уведомить тебя.