Алые маки на серых скалах - [87]

— Я долго-долго ждала писем! — подняв голову, застенчиво сказала Ася.

— Я тоже. В Москве ты совсем забыла меня. У тебя столько новых друзей, один краше другого… Тебе было не до меня!

В голосе Цолака слышалась обида. Ася испытующе взглянула на него: уж не ревнует ли? Этого только недоставало…

— Это же мои товарищи по отряду, понимаешь?

— Понимаю, Асек.

— А потом… Потом ты должен знать, что у нас в отряде никаких ухаживаний нет. Все железно.

Цолак засмеялся. Он потянул ее в сторону от дороги, в нишу какого-то подъезда, и прижал ее ладони к своим щекам. Ася осторожно отняла руки. Ждать с трепетом и нежностью этой встречи и самой разрушить выстраданное временем счастье…

— Ты, верно, не поверил мне, Цолак? А ведь это правда. Коль тебя зачислили в отряд Камо и ты стал таким же бойцом, как и я, — все, отныне до самой победы никаких нежностей. Никаких, никаких…

Было очевидно, что Ася старается внушить это слово не столько Цолаку, сколько себе. При этом глаза ее повлажнели, а голос предательски задрожал.

— Все ясно, Асек… Мне бы только знать, что ты есть. И не просто есть, а для меня — есть!

— И я, и я, Цолак-джан, хочу быть в этом уверенной. Но дай слово, дай слово, что отныне ни взглядом, ни словом не выдашь перед кем бы то ни было нашу тайну! Иначе… Иначе я тебя разлюблю…

— Значит… Значит, любишь меня? О-о, роднуля моя! Тогда я готов ждать, бесконечно ждать, пока сама не позовешь…

— Поклянись.

— Жизнью клянусь! Моей и твоей жизнью!

Ася, оглянувшись по сторонам, чуть приподнялась на цыпочках и дотянулась губами до Цолака. Он едва успел ответить ей тем же, как она порывисто отступила.

— Все. Довольно. Не обижайся, Цолак-джан! Следующее наше свидание будет в день нашей победы у Девичьей башни. Жди меня там!

— Жестокая…

— А слово? Будь мужчиной, Цолак! Следующий поцелуй — в день победы!

— Есть в день победы! Постой, а час?

— Кто первый освободится, будет ждать другого.

— А если… А если кого-то уже не будет?

— Не слышу, Цолак. Не хочу слышать такое. Мы будем, оба будем!

Так больно прозвучало в сердце это слово «если». Нет, нельзя распускаться! Надо верить и мужественно надеяться на счастье.

Цолак остался стоять, а Ася быстро-быстро уходила от него. Какое счастье знать, что твой любимый — твой единомышленник… Что оба вы делаете одно святое дело: боретесь за победу революции…

3

Тайные склады находились в разных районах Баку: на Биби-Эйбате, Баилове, Шамахинке, Серном городе…

Разодетые девушки в сопровождении «кавалеров» садились в фаэтоны и среди бела дня перевозили драгоценный груз для раздачи рабочим отрядам и отправки дагестанским повстанцам.

Чаще всего «барышень» охраняли старые большевики, весьма умело руководившие этими смелыми операциями.

Как Ася и ожидала, Амалия оказалась незаменимой в работе.

— Ами так беззаботно, так естественно держится, будто совершает увеселительную прогулку! — рассказывал Асе Сергей Мартикян, который ездил вместе с Амалией как ее старый дядюшка.

Но Ася-то знала, что это кажущееся пренебрежение опасностью требовало железной выдержки и стойкости… С такой же внешней легкостью выполняли задание и обе Ани. Изысканно одетые, они ходили обедать в те рестораны, где неизменно бывали офицеры, которые подсаживались за столики «светских дам» и с удовольствием проводили время в откровенных беседах о войне и мире.

— Скажите же, ради бога, когда станет возможным вернуться нам в Петроград, в свои дома? Нет, плохо, плохо, господа, вы боретесь с большевиками! Доблестные войска, а с мужичьем не справляетесь… Остается взяться нам за оружие, как это делают красные девки.

Если верно, что характер решает судьбу человека, то Ане Новиковой он помогал держать незадачливых поклонников на расстоянии, но одновременно настраивал офицеров на откровенность.

— Да, Ван Ванычу легче, чем мне, держаться с этими скотами… Они чувствуют во мне слабинку и липнут! — жаловалась маленькая Аня. — Верите, от их поцелуев кожа на моих руках просто горит. Тру, тру их с мылом…

— Придется потерпеть, — утешал ее Камо.

Долго все обходилось без провала, но однажды чуть было не случилась беда.

…В Баку, в центре города, на углу двух перекрещивающихся улиц — Николаевской и Садовой находился турецкий штаб Нури-паши. Сам он по согласованию с Советом обороны Дагестана был назначен командующим Дербентским фронтом, воевавшим с Деникиным. Мусаватистское правительство надеялось, что на посту главнокомандующего Нури-паша не пропустит в Азербайджан ни белых, ни красных. У него же была одна цель: подарить Баку туркам.

Отправляясь к месту назначения, Нури-паша увел из Баку и своих солдат, но здание штаба оставил за собой, назначив комендантом Османа-Нури, в распоряжении которого была караульная команда.

Туда пропускали только по делам Совета обороны Дагестана или по личному письменному разрешению Нури-паши. В это здание не могли свободно входить даже чиновники мусаватистского правительства!

Во главе Совета обороны Дагестана находился один из членов подпольной большевистской организации Баку, Коркмазов, и это позволило использовать здание турецкого штаба для хранения в нем взрывчатки, привезенной из Астрахани отрядом Камо.