Алые маки на серых скалах - [76]

Ася изготовилась, поплотнее прижала к плечу приклад винтовки, прищурилась и просто перестала дышать, когда начала прицеливать мушку, и все-таки курок спустила рывком… Так и есть — не в цель! Холодный пот выступил на лбу. Промазав и второй раз, Ася беспомощно оглянулась.

— Боец Папян, действуйте спокойно: делайте плавный спуск! — как во сне дошел до нее голос Камо. И не столько слова, сколько неуловимое сочувствие, скрывавшееся в интонации, подхлестнуло Асю. Она бросила отчаянный взгляд и на Кирова: лицо его было непроницаемым.

Ася подобралась. Снова ровный срез мушки… «Тихо! Тихо! — мысленно обратилась она к себе. — Подведешь же отряд… Ну!» Плавный спуск — и раз! Еще раз! Еще! Ура! И у нее дело пошло хорошо.

Когда стрельба из всех видов оружия закончилась, на огневом рубеже собрался весь отряд. Бойцы выжидательно смотрели на Кирова.

— Отлично стреляли. Поражены почти все мишени. Молодцы! Хорошую школу прошли… — искренне радуясь за всех, похвалил Киров.

— Еще бы. У Камо учились! — с гордостью сказал Роман.

Смущенный Камо поспешил перевести разговор на другое. Этот прошедший огни и воды человек стеснялся и краснел, как юноша, когда слышал в свой адрес похвалу. Киров, понимая его состояние, крепко пожал ему руку и дружески обнял за плечи.

— Цени, брат! Они гордятся тобой. Это дороже любой награды…

Киров прилег на траву и сделал приглашающий жест ребятам, чтобы заняли места рядом.

— Денек что надо, — глядя на яркое солнце, мечтательно сказал Сергей Миронович, — Отдохнем после трудов праведных? А то кто знает, когда еще нам с вами придется свидеться…

Камо с готовностью последовал его примеру. За ним плотным кольцом облепили Кирова со всех сторон бойцы. Асе посчастливилось сесть совсем близко — рядом с Романом. Филипп почти вытянулся на траве навзничь с правого бока Кирова и, сорвав длинный стебелек травы, покусывал его кончик.

Когда все удобно устроились, Сергей Миронович начал живо интересоваться, кто из каких краев, из какой семьи. Он сумел так «разговорить» камовцев, что каждый из них охотно вспомнил о том, что осталось позади. Позабыв, что этот солидно выглядящий в свои тридцать три года человек уже имеет пятнадцатилетний стаж партийной работы, является председателем Военно-революционного комитета Астраханского края и членом РВС 11-й армии, ребята разоткровенничались с ним, как со своим сверстником, с которым встретились после долгой разлуки.

Когда Новиков, как всегда невзначай упомянув о своем сиротском детстве, грустно вздохнул, Киров дружески взъерошил пятерней его волосы.

— Да что вы жалеете его, Сергей Миронович! Наш обиженный жизнью Филипп уже успел огни и воды пройти, — со смехом сказал Разин.

— А тебе завидно, что человека пожалели? — не обижаясь, спросил Филипп.

— Для настоящего человека нет ничего хуже, чем жалость других, — убежденно сказала Аня Новикова. — Жалеть надо только детей!

— А я думаю, жалость хорошее чувство… Вовремя человека пожалеть — значит, уберечь его от бед. Разве это плохо? — возразила Ася.

— Для мужчин — плохо! — отрезала Аня Литвейко.

Все вопросительно посмотрели на Кирова, ожидая, что же он скажет. Он это видел, но ответил, чуть помедлив.

— Смотря как выразить жалость, — наконец сказал он. — Если это искреннее сочувствие, желание прийти на помощь, подать товарищу руку — это прекрасно. А если это преподнесено как снисходительная уступка сильного слабому — это, конечно, унизительно.

Сергей Миронович с улыбкой оглядел лица бойцов.

— Да, ершистые вы ребята… Дотошные. До всего вам надо докопаться… И это чудесно! Таким и должен быть настоящий коммунист.

Дальше — больше. В ходе разговора и Асе пришлось кое-что сказать о себе. Узнав, что она коренная бакинка, Сергей Миронович попросил рассказать немного о бакинских комиссарах, о тех, кого она лично знала. Потом задумчиво произнес:

— Каких героев погубили враги! Я тоже знавал кое-кого из них… Приходилось видеться и со Степаном Шаумяном. Умнейший, образованнейший был человек! И до самозабвения преданный большевик, — сказал Киров.

По просьбе бойцов он коротко рассказал и о себе. Оказалось, что он тоже, как Филипп, рано осиротев, остался на руках старой бабушки. А с семи лет его отдали в приют. Потом окончил Уржумское городское училище и за хорошую учебу был направлен в Казанское техническое училище.

Кирову было всего восемнадцать лет, когда он вступил в партию, а уже в девятнадцать, в 1905 году, был избран членом Томского комитета РСДРП. С тех пор он профессиональный революционер, долгие годы постоянно подвергался преследованиям, арестам, ссылкам…

Всего несколько часов провели в тот день камовцы вместе с Кировым, а расставаться не хотелось. Запали в сердце слова Сергея Мироновича о том, что коммунистом должен быть честный, благородный человек, с огромной внутренней тревогой за дело партии, должен работать без шумихи и успокоенности, должен помнить, что буржуазия тоже борется с тем же лозунгом: «Смерть или победа!» Поэтому буржуазный строй добровольно не уйдет.

Сергей Миронович имел привычку во время разговора испытующе смотреть в лица своих собеседников, делая паузы и как бы ожидая отклика на свои слова.