Алые маки на серых скалах - [18]

— Что там в Советах делается?

— В сегодняшнем номере опубликован состав Совета Народных Комиссаров, — отвечала Ася и тут же зачитывала список. Так уж повелось, что она всегда читала, а Амалия разъясняла прочитанное.

— Кроме Ленина, никого не знаю… — пошутил кто-то из рабочих.

— Так ведь и они там тебя не знают! — засмеялись товарищи.

— А я думаю, что Ленин хорошо знает бакинский пролетариат, он в курсе всех наших дел, — возразила Амалия.

— Ишь ты! Все-то эти девчата знают, а молочко материнское на губах еще не просохло.

Но чаще всего Ася одна проводила читку газеты на нефтеперегонном заводе Тагиева. К ней здесь так привыкли, что называли по имени.

— Пришла наша Асенька! Давай, ребята, на перекур, послушаем сегодня, как у нас там идут дела…

— Сегодня подробно рассказывается, что Керенский удрал от большевиков в дамском платье и хотел во что бы то ни стало привести войска, чтобы удержать старую власть, — говорила Ася.

— Ну и ну… Додумался! Хоть чертом вырядись — наших теперь не одолеешь…

Асе нравилось, как местные рабочие говорят про Советскую Россию, про большевиков — кровно, близко называют «наши» и метко, по-своему просто определяют и растолковывают самые сложные события.

— Послушай, Ася, я знаю, что ты — из интеллигентов. Какое же тебе, обыкновенной гимназисточке, дело до нашего житья-бытья? — как-то после чтения газеты и разбора событий спросил уже знакомый ей молодой рабочий.

— Это и мое кровное дело! — горячо воскликнула она. — Мой отец — такой же трудяга, как и вы. Учителя мы!

— Ого! Сказанула… Одно дело — твои белые ручки, другое — вот такие лапищи. Погляди и увидишь разницу!

И парень показал в мазуте и копоти, натруженные, с узловатыми венами крупные ладони. Ася посмотрела и невольно перевела взгляд на свои действительно белые, изящные руки. Да, что и говорить, разница! Если бы на ее месте читала сейчас «Бакинский рабочий» и растолковывала текущую политику девушка с такими же мозолистыми руками, как у этого парня, как бы здорово это было! «Своя в доску», — сказали бы рабочие и верили бы каждому ее слову. А как они могут доверять белоручке?..

— Брось дурить, Месроп. Не всем же в мазуте возиться! Кто-то должен и детей учить, и людей лечить… Вот окончательно отвоюем власть, ты тоже пойдешь университеты кончать. А Асе — спасибочки. Она же в доску наша! Давай, дочка, толкуй дальше…

Это сказал пожилой, с седыми висками, сухощавый мужчина — Гочай Бабаев, один из ярых защитников Советов, кадровый рабочий завода. Ася с благодарностью посмотрела на него. «Вот кому бы образование… Горы бы свернул!» — подумала она.

16 декабря 1917 года Степан Шаумян был назначен чрезвычайным комиссаром по делам Кавказа.

Не прошло и месяца, как в январе 1918 года вышел первый номер «Известий» Военно-революционного комитета с воззванием о том, что пролетариат и гарнизон Баку взяли власть в свои руки и признали Совет Народных Комиссаров.

В статье, подписанной председателем краевого Совета большевиком Каргановым, говорилось:

«Главная задача революционной армии — не дать контрреволюции отрезать Закавказье от России. Интернациональные войска, состоявшие из добровольцев рабочих, солдат, матросов и крестьян, должны подчиняться только Советской власти — местной и всероссийской».

Ася и Амалия так были заняты общественной работой, что едва успевали ходить на занятия в гимназию. Домашние задания они теперь готовили, урывая время на уроках, в минуты опроса.

Однако, несмотря на невероятную уплотненность своего времени, Ася ухитрялась еще и бегать раз в неделю на городскую почту. Она не могла, не хотела верить, что Цолак Аматуни погиб! Какими-то неподвластными ее воле нитями их судьбы связались. Если бы, если бы время повернулось вспять…

29 декабря 1917 года Советское правительство приняло декрет «О «Турецкой Армении», в котором говорилось:

«Советский народный комиссариат объявляет всему армянскому народу, что рабоче-крестьянское правительство России поддерживает право армян оккупированной царской Россией Турецкой Армении на свободное самоопределение, вплоть до полной независимости».

Чрезвычайному комиссару по делам Кавказа Степану Шаумяну поручалось оказать населению Турецкой Армении всяческую помощь в осуществлении этого декрета.

Однако вследствие очень сложной военно-политической обстановки декрет этот не мог быть осуществлен: десятитысячная, хорошо вооруженная армия Турции, сметая все на своем пути, «огнем и мечом» продвигалась к Араратской долине. И в этой ужасной бойне героически сражались за родную землю армянские добровольческие отряды, состоящие из таких отважных парней, как Цолак Аматуни.

Сводки, поступающие с турецкого фронта, были неутешительными: в захваченных Турцией районах Эрзерума, Вана, Битлиса, Диарбекира, Муша продолжалось беспощадное истребление армянского населения.

Доведенная тревогой до отчаяния, Ася связалась через свою одноклассницу Лизу Барскую с ее братом Леней, другом Цолака.

— Какие-такие у тебя завелись секреты с Леней? — полюбопытствовала Лиза. Но Ася выразительным жестом отмахнулась, и та больше не допытывалась.

Ася пришла на место свидания раньше назначенного времени и долго в одиночестве слонялась по почти пустынному в этот час уголку берега Каспия. Что подумал о ней Леня? Догадался ли, почему с такой настойчивостью она вызвала его сюда?