Альвийский лес - [152]

— Сколько у тебя тех людей? — Спросил Император, подъезжая поближе.

Дорант тоже приблизился, не опуская четырёхстволку.

— Моих людей, что ждут сейчас в тех кустах, сорок восемь. И ещё я могу собрать за три дня до тысячи тех, кто был и будет мне предан за то, что я сделал для них.

Дорант едва не присвистнул, озираясь. Почти полсотни вооруженных людей в непосредственной близости от Императора, с непонятным командиром и не совсем понятными намерениями! Он подъехал к Императору вплотную, прикрывая его собою справа; слева то же сделал и Калле, даже до того, как Дорант успел подать ему сигнал.

Сину Папалазо, не вставая с колена, свистнул по-особому. В ответ из кустарника показались его люди — неплохо одетые и хорошо вооружённые. Они нарочито медленно выходили на дорогу, держа руки перед собой ладонями вперед, как раньше их предводитель.

— Признаёте ли вы клятву, которую дал за вас сей Сину Папалазо? — Выкрикнул Дорант, когда по обеим сторонам дороги выстроились эти бойцы.

В ответ ему раздался нестройный хор голосов:

— Признаём! Признаём!

Император подъехал к предводителю разбойников почти вплотную и вдруг стремительным движением выдернул полуторный бастард, висевший справа перед седлом. С грозным свистом оружие описало сверкающую кривую, которая закончилась хлопком по правому плечу коленопреклонённого:

— Благородный Сину Папалазо, первый этого рода, я принимаю твою службу, твоё сердце и твою кровь за тебя и за твоих людей! Служи верно, служи крепко и не посрами свой род и своего сюзерена! И знай, что ты, твой род и твои люди под защитой и покровительством Империи и Императора!

Дорант в который раз поразился тому, как же хорошо учили и воспитывали детей покойного Императора. Старинные слова, которыми по традиции Император возводил во дворянство, прозвучали естественно, будто Йоррин Седьмой их только что извлёк из своей души. И неспроста очень непростые разбойники Сину Папалазо тут же грохнули дружным кличем "Харра!", с которым древние предки имперцев, пришедшие из далёких восточных степей, кидались на превосходящие силы врага и побеждали. И неспроста те из спутников Императора, кто стоял ближе и мог наблюдать всю сцену, чувствовали слёзы умиления на глазах и восторг в сердце…

Бывшего разбойника представили Доранту, как главнокомандующему (он уже перестал морщиться при этом слове) и прочим ближникам Императора. Его команду построили и влили в колонну, только пришлось подождать, пока они подведут своих коней — их прятали в недальнем овраге.

И движение к побережью продолжилось.

3

От Сайтелера до Фианго можно было, в принципе, добраться по воде: из Сайтелерского озера вытекала полноводная Маррана, устье которой выходило в океан примерно на трети пути от Фианго до Акебара. Беда только в том, что река эта шла вначале на юг, то есть почти в противоположную от Фианго сторону, огибая южный отрог Хаганского хребта. Из-за этого путь по воде выходил едва ли не на неделю дольше, чем сушей. К тому же в нижнем течении из-за огромного количества ила, которое несли мутные воды Марраны, она сильно мелела и становилась почти несудоходной: плавать по ней можно было лишь на плоскодонных прамах. Их, правда, было там огромное множество, так как по берегам реки располагались обширные плантации чокло. Его разведением славились ещё до Империи воинственные аламоки.

Как раз чокло и возили в Империю из Фианго корабли кумпанства, в котором была доля у Доранта. Поэтому в порт постоянно заходили то один, то другой из кумпанских кораблей, а сейчас, воспользовавшись голубями, Дорант вытащил туда два из тех трех, которые были выстроены и снабжены на его личные средства. Давние коммерческие связи с Фианго как раз и давали Доранту уверенность в том, что брать порт на меч не придётся.

Правда, для этого надо было ему появиться там лично, поэтому примерно в половине дня пути до порта Дорант прихватил с собой Калле, гильдмайстера Ронде, имевшего в Фианго свои дела, десяток конных гаррани, объяснился перед Императором и двинулся вперёд быстрым маршем.

Переговоры с наместником Фианго не заняли много времени: больше всего ушло на рассказ о подробностях битвы при Сайтелере и взятия самой крепости. У каваллиера Гасетта не было никаких причин ссориться с Дорантом и его кумпанством, делавшим треть доходов города (и половину доходов самого каваллиера), в отсутствие поблизости сколько-нибудь сильных войск вице-короля.

Тем более, что Дорант скромно умолчал о своих потерях, но весьма красочно расписал присоединившиеся к Императору силы Сину Папалазо, хорошо известного в этих местах.

Так что Императора в широко открытых воротах города ждала торжественная встреча: разодетый в лучшее каваллиер Гасетт, его гуасил со всеми восемью сотнями городской стражи и гарнизона в начищенных кирасах, и, разумеется, Дорант с гильдмайстером Флоаном Ронде, он же министр торговли и финансов, оба некстати в походной одежде.

Вместе с ними Императора встречали капитаны обоих дорантовых кораблей, а немного в стороне — кучка вычурно и странно одетых гальвийцев, смотревших, впрочем, по сторонам довольно высокомерно.