Альтруисты - [42]

Спал он превосходно («Африка? За книгой вечера / в тишине до наступленья сна»), а каждое утро обнаруживал под дверью поднос с горячим чаем и молоком, который приносила горничная. За завтраком Артур читал свежий выпуск «Нью-Йорк геральд». Промис решила подготовить его к самостоятельному проживанию в Зимбабве и научила варить кашу из грубо смолотого маиса, так называемого «мили-мил». По вечерам Луис-старший угощал Артура импортными сигарами. Однажды Мойо взяли его с собой на футбольный матч, проходивший на стадионе «Руфаро»: проехали мимо толп на частную парковку, где стояли одни «мерседесы», а затем провели Артура в президентскую ложу с отдельным входом.

– Он был так счастлив, – рассказывала Франсин дочери. – Его письма той поры были полны надежды и веры в будущее.

Спустя две недели Артур попрощался с Мойо и сердечно поблагодарил их за оказанное гостеприимство. Промис обняла его и сказала, чтобы он непременно приезжал еще. Артур сел на старый, облупленный советский автобус и отправился в Чиредзи, небольшой городок в 400 километрах к югу от столицы, где его дожидались «Смиренные братья». Когда они выезжали из чистого и современного Солсбери с его бетонными высотками и аллеями цветущей жакаранды – бруталистские очертания города в облаках сиреневых цветов остались позади, – Артур впервые ощутил тоску по дому, отложенную печаль, на которую до сих пор у него не было времени. Он вспомнил про Франсин.

Город схлопнулся за его спиной. Поредевшие постройки сменились скалистыми холмами и неопрятными скоплениями чахлых деревьев – марула и мопане. Пахло бензином, лесными пожарами, жареным мясом и мылом. Красновато-коричневая дорога проходила через холмистую местность, и по обеим сторонам от нее ждали люди. Автобус плелся вперед, медленно набирая пассажиров. Когда он заглох – где-то в провинции Масвинго, – Артур и еще несколько работоспособных мужчин вызвались его толкать.

К месту назначения он прибыл только вечером. Чиредзи – маленький административный центр на Нижнем Велде – выживал благодаря сахарным плантациям у границ Мозамбика. Станция «Смиренных братьев» находилась в нескольких милях к югу от города.

Артур отправился туда пешком. Станция оказалась одноэтажным шлакоблочным зданием с красной черепичной крышей. Вдали теснились крытые соломой лачуги, причем некоторые стояли на сваях. Навстречу Артуру вышел хрупкий представитель церкви, назвавшийся Рафтером Бенсоном.

– Вы тут один? – спросил Артур.

– Да, мы с вами одни, – ответил тот, подтвердив его худшие опасения. – Давайте-ка сюда вашу сумку. Ого, тяжелая!

У Рафтера была соломенная шляпа и тонкие ноги-палочки, как у мультяшной пичуги. Он рассказал, что поселился тут два месяца назад и с тех пор готовил дом к прибытию Артура.

– Прочел вашу книгу раз сто, наверное. Не могу сказать, что все понял… Но вы явно знаете, о чем пишете.

– Вы – миссионер? – спросил Артур.

– О нет, нет-нет-нет, – ответил Рафтер. – «Смиренные братья» не занимаются прозелетизмом. По крайней мере, открыто. У нас более… гуманитарный подход. Мы помогаем нуждающимся. И если в процессе у кого-то из них возникает желание разделить наши взгляды на мир, мы, разумеется, им не мешаем.

– Вы здесь уже бывали? – спросил Артур. – В этой части света?

– Лично я? Нет. Это мой первый волонтерский выезд.

– Ну а церковь? «Смиренные братья» имеют какие-то наработки в регионе?

Рафтер смутился:

– А мы, по-вашему, здесь зачем?

– Так что же, мы первые? – Артур покачал головой. – Я думал, вы что-то знаете об этих местах. Или хотя бы познакомите меня с другими волонтерами и соцработниками, которые могут…

– Не-а. Это терра инкогнита. Так сказать. – Рафтер улыбнулся. – Зато какое приключение, а? Ну, идемте в дом, расскажете мне о своих планах.

Для Артура это была в первую очередь миссия по восстановлению человеческого достоинства. Насколько он знал, в сельской местности Зимбабве отсутствовали даже элементарные санитарные удобства. Самые бедные граждане справляли нужду прямо в кустах, заражая огромное количество колодцев и источников воды, да и тем, кому повезло жить неподалеку от нужников – разбитых хибар, построенных над выгребными ямами, – приходилось ненамного лучше. Строительство прочных туалетов стоило больших денег, а хлипкие конструкции частенько разваливались под собственной тяжестью, образуя на переудобренной почве вонючие руины, которые никто не спешил убирать, – памятники человеческой лени и безалаберности. Артур считал, что каждый гражданин страны, ступившей на путь модернизации (а не только Мойо и их зажиточные друзья), заслуживает право пользования удобным, надежным и гигиеничным отхожим местом. Люди должны жить полноценной и плодотворной жизнью, а не бояться болезней, распространение которых легко предотвратить.

– Ого, – сказал Рафтер, ставя на пол его сумку, – вот это да! Почту за честь работать с вами.

Отдельных комнат на станции не предполагалось: это был просто длинный сарай, в одном конце которого стояли две койки, а в другом громоздились коробки с консервами, фонариками, батарейками и прочими припасами. Посередине была установлена раковина, а под ней стояло больничное судно.