Альтераты: миссия для усопших - [21]

— Соня, что здесь..?

Начинающая полнеть немолодая женщина в светлом, припорошенном снегом полушубке, растерянно осеклась.

Посреди её спальни, под грудой разномастных осколков, придавленная покорёженной рамой старого напольного зеркала, широко раскинув руки и неловко подвернув под себя ноги, растянулось неживое тело, одетое в домашнюю рубашку дочери, коричневую, в знакомую крупную клетку. Немигающие светлые глаза уставились в потолок, навстречу яркому электрическому свету. От виска, из зияющей пустотой раны, пропитывая пушистые пряди тёмным и липким, тянулась струйка неестественно алого, пугающего.

Справа от входа, перед трюмо, дико озираясь и оскаливаясь, подрагивала Сонина школьная подруга, Даша, бледная, с бурыми пятнами на руках и лице.

Взглянув куда-то мимо вошедшей женщины, срывая связки, она заорала:

— СОНЯ, ЗАМОЛЧИ-И!!!

Всхлипнув, девочка резко выбросила руку с зажатым в ней длинным осколком зеркала, и ударила им себя.

Алая кровь, пульсируя пеной, потекла по груди, тяжёлыми каплями заливая светлый, сплошь усыпанный осколками, ковёр. В глазах девушки, продираясь сквозь безумное торжество и ярость, на миг мелькнуло простое человеческое отчаяние, страх, но уже в следующее мгновение тоненькая фигурка качнулась, и Даша рухнула женщине под ноги, поверх битой зеркальной крошки.

Та не успела закричать, позвать на помощь, как завороженная наблюдая за мертвеющей улыбкой. Но если бы она хоть на миг посмотрела в отражение, то, конечно, увидела бы сине-серое существо, тощее, с непропорционально длинными костлявыми конечностями, по-волчьи вытянутой клыкастой мордой и злорадной ухмылкой, которое уволакивало за собой ещё тёплые, сопротивляющиеся души в сумрачную глубину зеркала.

Тогда она бы, конечно, увидела, как девочка в знакомой ей клетчатой рубашке, из последних сил вырываясь из цепких звериных лап, беззвучно кричит ей «Мама!»

Но женщина с холодеющим сердцем смотрела только на два распростёртых, пустых и безжизненных тела, позволив двум душам бесследно растаять в серебристой череде январских морозов.

Глава 8. Квинтовый физик, читавший про склиссов

15 января 2018 года

"Дурацкая, конечно, была идея. Но остановить Саньку Тихомирова в период обострения веселья — дело нешуточное, нереальное" — Ромка колдовал над чайником. После случившейся вчера странной встречи со странной девушкой Лерой, он до трех ночи мастерил самолетик, потом еще долго искал старые дедовы фотографии. Все-все, до единой. Собрал, разложил на столе веером — от самых старых к последним, сделанным за несколько недель до смерти. Везде — острый, молодой взгляд.

Утром мать пыталась его добудиться — он не встал. Прикинулся больным.

— Ром, у тебя же сегодня тестирование вроде, — с осуждением в голосе проговорила она.

Он только отмахнулся: фиг с ним. Его математичка придумала, чтобы они потренировались. А оно ему надо? После вчерашнего еще желудок сводит.

Он накрылся с головой одеялом. И выбрался в ванную, когда дверь хлопнула дважды — значит и отчим, и мать, ушли.

На столе его ждала записка и пакет с лекарствами — мать не любила, когда нарушался привычный порядок вещей. А в соответствии с привычным порядком, сын должен исправно посещать школу. Или хотя бы делать вид, что делает это.

На душе скребли кошки. Было гадко и пусто.

А в три часа дня, намыкавшись без него "совсем пробном" тестировании, Санёк, Пашка и Горыныч ввалились в гости: поддержать друга в его непосильной борьбе с гриппом.

— Ром, подыши на меня хорошенько! — вертелся около него рыжий Горыныч — Сенька Стефанович, приличный в общем чел, получивший свое прозвище еще в пятом классе из-за огромного роста: тогда он на две головы был выше любого из нас, а сейчас из него вырос гориллоподобный волейболист. — Контрольку по алгебре я не напишу, и моя «пара» ляжет несмываемым пятном позора на твою почти безупречную репутацию!

— Не лезь ты к человеку со своей алгеброй, выучишь как-нибудь! — сосредоточенно отмахнулся от него Пашка, человек серьезный, очки носит.

— «Выучишь» можно было надеяться в классе шестом или восьмом! — печально вытаращил глаза Сенька. — А сейчас нужна фортуна! А фортуна вон, лежит и безнравственно температурит.

— Я не лежу, — просопел Ромка. — Чаю хотите?!

— Он еще спрашивает! — подскочил Сенька. — И чаю, и булочек, и малинового варенья! Или чем тут тебя лечат…

— Малинового варенья нет… Я ж не Карлсон, который живет на крыше….

— Сожрал уже, что ли?

— … и не было, а остальное принесу.

Он потопал включать чайник.

— Горыныч, угомонись уже, — донесся из комнаты раздраженный голос Пашки, — ты со своей контрольной реально всех задолбал… Тему смени, а?

Диван жалобно заскрипел под устраивавшемся на нем Горыныче.

— Ага, а ты предлагаешь вот прям с порога сказать ему, что его Алинка загуляла с Димкой Борзовым из одиннадцатого «Б»?

Ромка замер посреди коридора. Вот, значит, почему не звонит — не пишет — не заходит подруга дней его суровых.

Хотя, нечто подобное следовало ожидать. Алинка — девушка красивая, длинноногая блондинка, любительница накладных ресниц и суши. Ромка мог ее мог повпечатлять только астрономическими докладами о поисках экзопланет или последними достижениями в изучении кишечных паразитов. Но Алинку интересовало другое. Она всегда смотрела на него удивленно и немного испуганно.