Алтарь без божества - [32]

Кстати, про отца и деда и я Ивана спросил. «Настоящие люди», – ответил он, вкладывая в это краткое определение всю любовь и привязанность к ним. И я невольно позавидовал: счастливы, должно быть, отцы, заслужившие такое искреннее почтение от детей и внуков своих.

Испытано полем

Говорят, человек приходит на землю для добра и хороших дел. Эти молодые люди в прямом смысле выбрали для себя дело на земле. Их более двухсот, и все они выпускники одной, Николо-Шангской, средней школы, правда, разных лет. Такое совпадение желаний привело тут в итоге к результату, о котором кое-где, наверное, могут только мечтать: в близлежащих от школы селах и деревнях полностью решена проблема кадров, и теперь, чтобы стать, например, дояркой в местном хозяйстве, надо выдержать чуть ли не специальный конкурс.

Что и говорить, явление редкое пока, потому и требует к себе особого внимания и изучения. С этой целью я и приехал в Николо-Шангскую школу, к ее директору Александру Александровичу Ковалеву, недавно удостоенному высокого звания «Народный учитель СССР», чьи заслуги в воспитании у подрастающего поколения любви к родному краю, чувства ответственности за судьбу его поистине трудно переоценить.

От души поздравляя его, я, возможно, не очень осторожно сказал ему об этом, Александр Александрович пристально посмотрел на меня и раздумчиво, словно приглашая к разговору, ответил:

– Любовь к родному краю. Чувство ответственности за него… Не слишком ли легко мы говорим порой об этом? Я к тому, что слова рождают чаще всего только слова. А все истинно прочное, осязаемое, в том числе и настоящее чувство долга, и гражданская зрелость, рождаются в длительном и упорном труде. И чем раньше познаешь труд этот самый, тем лучше для тебя и для общества. Возьмем за образец жизнь людей старшего поколения. С малых лет одни из них вставали к станку, другие – шли в поле. Не посмотреть, как работают, а наравне со взрослыми пахать, сеять, жать. Испортило это кого-либо из них? Нет и нет. Я знаю немало односельчан преклонного возраста, уезжающих на зиму к детям своим в города и весной возвращающихся обратно в село, к земле. Надо видеть их радость в этот момент, чтобы понять: вот у кого любовь-то к родному краю! Без слов, не напоказ.

– Александр Александрович, но этот пример наталкивает и на размышления: дети же этих родителей уехали в города? Как случилось, что отцы и матери, столь преданные родной земле, не удержали на ней да и около себя дочерей и сыновей?

– Нелегкий вопрос. Но попытаюсь ответить. По моему разумению, нет таких родителей, которые не желали бы, чтоб дети оставались при них. Но долгое время деревня была основным поставщиком рабочей силы для города. Эта общественная потребность в известной степени заставляла и нас строить воспитательную работу соответствующим образом. А нелегкие условия труда и несовершенство его оплаты, неустройство деревни «помогли» нам. И с годами кое-где, особенно в Нечерноземье, отток молодежи из села стал чрезмерным. Ныне положение меняется…

– А молодежь все равно уходит.

– Уходит, где не сумели ее научить работать на земле с малых лет. Поймите меня правильно. Пробелы, ошибки нашего воспитания, к сожалению, и заключаются в том, что мы или только призываем к труду, или все внимание сосредоточиваем на физической работе, которая в нынешних условиях широкой механизации труда превращается в не очень привлекательное дело. Понимаете, раньше у молодого человека воспитателем была нужда, заставляющая и его, и родителей серьезно думать о жизни с ранних лет. Теперь, когда, так сказать, статус крестьянской семьи изменился, пришел достаток и, более того, кое-где стало наблюдаться свертывание личного хозяйства, детский труд используется все меньше и меньше. Правда, многое от нас, педагогов, да и родителей не зависит еще… Возьмите законы о труде. Мы даем выпускнику документ, что он освоил профессию механизатора. Но по законодательству, пока ему не исполнится 18 лет, он не имеет права работать на тракторе. Даже у отца-комбайнера сын – школьник средних классов не может работать помощником. Ну и получается: тянутся ребята к технике, а мы им говорим: «Ждите совершеннолетия». Говорим и не думаем о том, что огонек-то их влечения к тому времени может и погаснуть.

Лет двадцать назад обучили мы старшеклассников трактор водить. Приняла у них комиссия экзамен, а права не выдает. «Знания отличные, но не положено». Моисеев, бывший в ту пору председателем здешнего колхоза, из себя выходил. Но так ничего и не добился. Единственное, на что мы с ним пошли, посадили сыновей за рычаги: он – своих, я – своих. Случится что, мы, как родители, а не как руководители, «расплачиваться» будем. Кстати, не для похвальбы скажу: что его ребята, что мои стали сельскими специалистами. Ну и то отмечу, что за двадцать лет работы нашей ученической производственной бригады не было в ней ни одного случая травматизма или чего-то подобного.

Говорят, к машинам учеников допускать опасно. А разве к лошади раньше детей безопасно было подпускать? Она ведь и лягнуть, и укусить могла. Тем не менее в 9–10 лет каждый умел и запрягать ее, и работать – на пашне, в лесу. По себе знаю.