ALT-КОТ - [58]

— Да, — вздохнул я. — сволочь. Но ты не права. Если бы мне было наплевать, я бы сюда не вернулся. И рассказала ты мне все это потому, что сама хотела, слегка только твое желание усилил. Это не мы другие, это твое начальство относится к нам как к другим, и ты тоже. Вот только ты, Ира, упускаешь одну вещь.

— Какую?

— Потом расскажу, должна же у меня быть от тебя какая-то тайна, а то ты вон как — насквозь меня видишь.

На Земле-ноль оторванные конечности проблемами не являлись, медкапсулы отлично выращивали неодаренным и руки, и ноги, и даже все туловище, только мозг желательно было сохранить. Если с проблемой сталкивался одаренный, и сам не мог себя починить, то в ту же медкапсулу встраивался пси-блок, реабилитация проходила гораздо медленнее, но зато лечение он с двух сторон получал — и собственными силами, и пси-воздействием такого же псиона, только медика по специализации.

На этой Земле, к сожалению, медкапсул не было. Тут только ногти умели наращивать, и зубы вставлять, и силикон в сиськи. Так что вариант с отдельным выращиванием руки, или восстановлением по ген-коду отпадал. Оставалась единственная известная мне возможность, кроме протеза — в принципе, не такая уж сложная работа, но требующая внимания и точности. И еще для пациента неприятная.

Составная схема запоминала здоровую руку, а потом уничтожала ее. И воспроизводила обратный процесс, только уже на двух сторонах. У человека образовывался энергетический каркас, внутри которого наращивались ткани, стыковались со старым образом, и получались две здоровые конечности, одна в зеркальном отражении другой. Будь я посильнее и поопытнее, руку бы уничтожать не пришлось — глаз-то я восстанавливал, просто считывая одной схемой состояние второго, а другой схемой как на 3-д принтере печатая орган. Но тут масса была совсем другая, и этот способ не подходил. Ашши была готова помощь — услуга за услугу, но тут речь не шла о жизни и смерти, а без ани мне было не справиться с местными псионами.

Зато у меня был кот, который, кроме еды и монет, ну еще внимания и поглаживаний, и восхищения, ничего не требовал, и я очень на него надеялся.

Уфимцев, предупрежденный своими людьми, уже сидел возле палаты.

— Два дня никого не впускать, — предупредил я. — Со мной будет Белова.

— Она зачем? — отец Кати ее недолюбливал.

— Два дня я буду работать без сна и отдыха. Мне нужен помощник, — обьяснил ему. — Нет, хочешь, давай ты, просто там кровищи будет столько, что хоть плавай, и дочку твою раздеть придется. Не думаю, что отцовское сердце выдержит.

— Да, да, ты прав, — Юрий Григорьевич даже забыл, о чем хотел поговорить, — давай. Но точно все будет в порядке?

— Зуб даю, — пообещал я. — И, Юр, помнишь, у тебя знакомый был, Гольцман?

— Веня? Да. У нас, ты ведь тоже его знал.

— Он где сейчас? Не уехал? А то звоню ему, нет. В справочной тоже не найти, сын его не отвечает.

— Нет, дом новый купил, телефон поменял, сын в Южной Африке, — Усольцев подозрительно на меня посмотрел. — Марк, мы с тобой этот вопрос обсуждали. Если собираешься Катю замуж звать, я против.

— Учту, — пообещал я. — Скинь мне его контакты, надо с ним пообщаться, и предупреди, что я позвоню, а то этот старый поц слишком осторожничает. Ира, расставляй бойцов, никого не впускать. И пойдешь со мной, мне из этой палаты лучше не выходить.

Белова кивнула, набрала на смартфоне номер.

— Стоять, смотреть! — рявкнул я на нее. Палата была не то что закрыта — забаррикадирована. Плюс наряд из трех человек, менявшийся каждые четыре часа. Плюс запасы еды и воды на два дня, благо санузел в палате был свой. Бойцам охранения был дан четкий приказ — что бы не творилось внутри, не входить и никого не впускать. Террористы, эпидемия, ядерная война и появление инопланетян форс-мажором не считались.

Здоровая рука чернела, и уже начала гнить. Ира пыталась проблеваться в санузле, потом — просто в углу, позже — в утку рядом с кроватью, далеко я ее не отпускал. Пусть смотрит, ей полезно. На вопросы не отвечал, только когда она бросилась меня от пациентки оттаскивать — спасать бедную девушку от злодея, приклеил ей руки к спинке кровати.

Распад — процесс не быстрый, а главное, плоть не уходила токсинами в организм, а накапливалась в созданных каркасах. Что-то вроде бульона, в котором была и кровь, и кости, и сухожилия, и мясо, только теперь это делилось на две части, для левой и правой руки.

Первые семь часов я именно этим и занимался, уничтожал. Правда еще один раз поел, не для себя — чтобы моей помощнице помочь адаптироваться. Но той стало еще хуже, сама она есть не могла, все что было из запасов — ушло в унитаз, ведро и утку, девушка, и без того стройная, чуть ли не высохла.

Да и ела она немного, большую часть кот уговорил. Помогал он только в самые ответственные моменты, просто своим присутствием и безмятежным выражением мордочки.

— Ну что, Белова, приступаем к самому интересному, — подмигнул я ей, — зря что-ли старались столько времени.

— К чему? — прохрипела Ира.

— Иди сюда. Вставай, хорошо видно? Смотри.

Пришлось стукнуть ее по спине, чтобы заблокировать рвотный рефлекс. Черно-коричневая слизь, в которую превратилась правая рука, колыхалась — обьем из-за потерь был меньше каркаса. А потом начала перетекать из одной условной руки в другую. Словно через одно плечо к другому протянули тонкую черную трубочку, через которую шел поток перегнившей плоти. То из одной, то из другой части руки вырывало кусочек гноя, иначе не называть, и перемещало в другую половину. Для Иры казалось, будто черная рука стала похожа на губку, а я видел, что каждый воздушный пузырек заполнен схемой. Войди сейчас кто-то и выстрели в меня, даже табуреткой если бы ударили, все — конец, сил защищаться не было, они практически полностью ушли на подготовку.