Алрой - [8]
Глава 2
Каббалист
2.1
Лети вперед, быстрый смелый конь! Спорь с пространством, тори путь непроторенный. Под копытами гудит серый чугун земли, над головою звенит красная медь небес. Мчись вперед добрый верный скакун! Покоряй пустыню, прокладывай тропу непроложенную.
Ты надеешься, благородный конь, соленая равнина приведет тебя к зеленым лесам Йемена, и ноздрей твоих коснется ароматный зефир Аравии? Блажен, кто не в силах отрешиться от своего видения. Не заблуждайся, терпеливый рысак, безжизненная целина не обратится в прохладные рощи Йемена, и ноздри твои не вдохнут благоуханный ветерок Аравии.
Окончился день. Поднялись в небеса звезды. Низко до самой земли спустилась ночь, принесла желанную прохладу. Глядят сверху на землю ночные светила, видят хрупкую фигуру и бледный лик юного Предводителя.
Неутомимый конь все скачет вперед — покуда сердце стучит и ноги крепки. Мили и часы, раскаленная земля и тугой воздух — все уступает азарту и силе.
Ни пищи, ни воды, ни тени не уготовит бескрайнее плато всаднику и коню его. Ни зверя крупного, ни твари мелкой не видать на голой горячей земле. Ни единый шорох не вторгнется в пределы царства тишины. Вот, нарушая обет молчания пустыни, зашуршала крыса в низкорослых кустах. Шевелит белыми усами, несет в желтых зубах молодую змею, скалится — рада добыче. Лишь эти двое за целую ночь скрасили одиночество беглецов.
Наступает утро, мимолетные свежесть и аромат над землей сулят скорый зной. Песок поддается лучам, как воск послушен печати. Справа и слева — плоская твердь, впереди — горная цепь, туда направляет коня Алрой.
Это великие горы Эльбурс. Из-за вершины выползло жестокое солнце. Конь остановился и жалобно заржал, прося воды. Мучимый жаждой, Алрой лишь лаской мог утешить верного скакуна. Тот, должно быть, понял общность беды, заржал веселей.
Прошел еще час-другой, все медленней движется конь — душат жар и нестерпимая жажда. «Скоро достигнем подножия гор, там непременно должна быть вода — колодец или родник», — сказал Алрой себе и коню. И рысак, казалось бессильный уже, ускорил шаг, как мог, спасая себя и хозяина от гибели в безводном краю. В бедствии жажда и голод хорошие учителя.
Глубоко несчастным чувствовал себя беглец. Не раз подумал уже: «Не лучше ль спешиться, отпустить животное, самому лечь на землю и тихо умереть? Остался бы в Хамадане, и никакие пытки не превзошли бы теперешних мук!» Алрой заметил, что пересекает клочок земли цветом темнее окружающего песка. «Здесь должна быть вода!» — мелькнуло в голове. С трудом остановил коня, тяжело покинул седло. Трясущимися от слабости руками стал разгребать землю. И впрямь вскоре добрался до воды. Разочарование сменило минутную радость — вода солонее морской. Лошадь нагнулась, коснулась языком соленой влаги, заржала горестно.
«Увы, мой верный конь, поторопились радоваться! Я — причина твоих страданий. Я был бы отличным тебе хозяином, но целый мир ополчился против меня. Ах, если б очутиться сейчас у нашего фонтана в Хамадане! Безумная мысль! И Мирьям безумна! А я, разве я не был безумен, мягкосердечно уступив ей?» Изможденный, он облокотился на шею коня и безудержно зарыдал.
Конь вздохнул, как человек, нагнул голову и нежно коснулся губами почерневшей от земли руки. Дав выход чувствам, Алрой приободрился, лошадиная ласка добавила душевных сил. Он набрал в ладони воды, умыл коню морду, вытер пену и заслужил благодарное ржание.
Четвероногий друг подогнул колени, принял к себе на спину ослабевшего седока и двинулся навстречу горам. К вечеру почти достигли цели. У близкого уже подножья гор Алрой разглядел купол. «Под этой крышей нас ждет вожделенная вода. Должно хватить сил добраться», — подумал всадник, и конь побежал.
На закате солнца подъехали к колодцу. Наездник соскользнул с коня, взявшись за узду, повлек его к воде. Но конь — ни с места. Задрожал всем телом. Глаза остекленели. Издал тяжкий стон, упал и умер.
2.2
Ночь, как водится, несет добрые перемены. Усталому — отдохновение, несчастному — утешение, и только отчаявшемуся добавляет отчаяния.
Луна нырнула за облако, но тысячи звезд остались на ночном посту. Могучие горы сурово глядят вниз, и воздух неподвижен и чист. Утомленный ветер не бродит меж ветвей, обернулся мантией листвы и замер. Кажется, ничто под небом не решится оборвать тишину, лишь вода едва слышно журчит. Неподалеку от источника примостился Алрой. «Погружаясь в ночь, я ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не люблю…» — подумал Алрой. Быстро уснул.
За черными камнями послышался шорох. Это шакал учуял запах разлагающейся лошадиной плоти. Подкрался, огляделся по сторонам, принюхался. Роскошный пир ждет этой ночью шакалов, лис и куниц. Надо торопиться, покуда крупные звери не пробудились и не отняли добычу.
Шакал лакает лошадиную кровь, из горла его рвется стон утонченного наслаждения. Вот он сдирает мясо с ребра, и вновь слышен плач упоения.
Послышался отдаленный лай. Живо примчались еще шестеро и еще трое сородичей пирующего счастливца. С дерева спрыгнула куница, но шакалы не позволили ей подступиться к источнику восхитительного аромата. И, отверженная, стоит она поодаль, сияет красотой глянцевой шкуры, дышит часто, и в глазах — бессильная ярость.
Роман «Сибилла, или Две нации» увидел свет в 1845 году. Это был зрелый труд уже состоявшегося автора: злободневный, острый, интересный; в литературной среде он выстрелил подобно фейерверку и быстро стал достоянием английского читателя. Книга не утратила популярность и тогда, когда социально-политическая напряженность в Англии начала спадать и наступила эпоха викторианского благоденствия. Роман был переведен на европейские языки. В России же «Сибиллой» интересовались в основном историки, литературоведы и биографы Дизраэли.Издание снабжено богатым изобразительным рядом, включающим не только иллюстрации к роману, но и множество гравюр, рисунков и проч., дающих панорамное представление как о самом авторе, так и о его времени.
Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.
Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.
Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.
Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.