- Не надо.
Деян стал спускаться к дороге. Идти вниз оказалось сложнее, чем подниматься, но все же не настолько, чтобы принять помощь, без которой он твердо решил обходиться до последнего, - и хотя бы в этом решении чувствовал сам с собой полное согласие. Гордость требовала не показывать слабости, а голос рассудка твердил, что нет иного выбора, кроме как терпеть. "Хочешь заново научиться ходить - иди, иначе будешь и на двух ногах ковылять, как увечный. Хочешь ходить - иди, несмотря ни на что. Хочешь ходить - иди...". Фразу эту Деян повторял про себя беспрестанно: она хоть немного, но придавала сил.
"Проклятая погода!"
Деян уселся на землю напротив чародея и распустил ворот куртки. Дышалось тяжело; болело и требовало отдыха, казалось, все тело. Голем с задумчивым видом вертел в руках маленькую серебряную фляжку. Приглядевшись, Деян смог разглядеть отчеканенный на ней узор: если взглянуть прямо, тот походил на раскидистый куст, если чуть искоса - на оленьи рога.
- Что это?
- Яд. - Чародей спрятал фляжку во внутренний карман жилета. - Или лекарство: тут уж как посмотреть на проблему.
- А в чем проблема?
- В том, что его мало.
Подошел Джибанд, до того с нескрываемым интересом осматривавший и ощупывавший корни вывороченных деревьев.
- Мастер, а это... оно... всюду так это? - От избытка чувств он всегда терял способность к связной речи.
- Что?
- Ну... это.
Сообразив, что его не понимают, великан указал сперва на корни, затем на живую раскидистую елку.
- Да, всюду. "Это" называется корни: чтобы дерево жило, они должны быть укрыты в земле, - с видимой неохотой попытался объяснить чародей.
- Кор-ни. - Великан, старательно шевеля губами, повторил незнакомое слово. - В земле. Прячутся, как мышь, чтоб их не съели?
- Нет. Им нужна земля, чтобы питать дерево... Дерево так ест.
- А-а. - Великан уставился на свои руки, как часто делал, когда о чем-то задумывался. - Поэтому мертвых людей тоже зарывают в землю? Чтобы живые люди могли есть?
Чародей застонал.
- Мастер? - нерешительно окликнул великан.
- Нет! Нет, Джеб: люди здесь вообще ни при чем. Хватит пока вопросов: подумай лучше над тем, что тебе уже рассказывали раньше.
- Но...
- Хватит!!! - рявкнул чародей. - Сегодня больше никаких вопросов. Понял?
- Ладно, мастер.
Великан, насупившись, отошел в сторону.
Чародей достал флягу; уронил, выругался, поднял. Руки его дрожали так, что он едва смог отвинтить крышку. Остро пахнуло чем-то пряным.
- Пошли! - После пары глотков чародей заметно воспрял духом. - До темноты нужно уйти за большак.
Деян молча встал, посчитав за благо тоже пока воздержаться от вопросов.
- II -
Чародей шел впереди. Великан то догонял "мастера", то отставал, и постоянно оглядывался. Сперва Деян подумал, что Джибанд приглядывает за ним по приказу чародея, но, оказалось, у того был собственный интерес.
- Могу я спросить? - Великан дал чародею уйти вперед и пошел рядом, но все равно говорил шепотом. Впрочем, шепот его слышен был бы и за два десятка шагов.
- Спрашивай.
- Почему мастер не хочет со мной говорить?
- Почему твой мастер не хочет с тобой говорить? - в замешательстве переспросил Деян, ожидавший продолжения разговора о деревьях и похоронах - но никак не расспросов о Големе.
- Да. Почему он...
- Я понял, - оборвал его Деян. - Но...
Он взглянул на чародея: тот не подавал виду, однако наверняка все слышал.
- Честно признаться, я не знаю, Джибанд, - сказал Деян чистую правду. - Не имею ни малейшего понятия. А ты сам как думаешь?
- И я не знаю. - Великан нахмурился. - Потому что я неправильный человек?
- Нет. Думаю, не поэтому.
Деян не без удивления понял, что вновь говорит правду: полной уверенности он не чувствовал, но если б дело было в этом - чародей бы, пожалуй, вовсе не разговаривал бы со своим созданием.
- Но почему тогда?
- Не знаю, - повторил Деян. - Может быть, он просто в дурном расположении духа. Спроси лучше о чем-нибудь другом, Джибанд.
Великан замолчал, понуро склонив голову, но, едва вышли на заросшую колючим кустарником прогалину, оживился:
- Почему тут нет деревьев?
Джибанда интересовало все, что попадалось ему на глаза. Расспрашивал он с детской непосредственностью, но с взрослой дотошностью, и умозаключения делал порой чрезвычайно странные и занятные. Впечатление все это создавало жутковатое, но Деян рад был отвлечься.
Последний раз он выходил к тракту много лет назад, незадолго до злосчастного падения со скалы. Многие места изменились до неузнаваемости, но какие-то выглядели как прежде, и память услужливо подбрасывала картинки: вот Халек Сторгич разводит костер под старой двуглавой сосной, Кенек и Барм спорят, можно ли есть змей; вот он сам - пытается наловить котелком юрких серебристых рыбешек...
Тогда им всем казалось хорошей идеей сбежать от родных и поглядеть на большой мир.
- В воде живет ры-ба? - переспросил великан, следом за Деяном подойдя к ручью. - Почему только в воде?
Странно было говорить с кем-то, кто никогда не видел рыбы.
- Так уж дело обстоит. - Деян, выплеснув остатки старой воды, опустил пузатую тыквенную бутыль-флягу в ручей. Вода в нем, как и много лет назад, была ледяная. - Понимаешь, нельзя одновременно приноровиться и к воде, и к земле, и к воздуху.
