Алракцитовое сердце - [15]

"Владыка небесный! - Деян вздрогнул от внезапного понимания: одежда чужаков была совсем не обтрепанной и слишком чистой для тех, кто пробирался лесной дорогой. - Да как вообще такое может быть? Что-то с ними не так..."

Чужаки друг за другом вошли в калитку. "Маленький дядька", не желая здравия и доброго дня, но придав лицу приветливое выражение, оглядел собравшихся и, безошибочно определив Беона как старшего, направился к нему. Люди расступились, освобождая дорогу: всеми овладела непонятная оторопь. Мальчишки Солши шмыгнули за спину матери.

- Вот... А ты не верила! - пискнул тот из близнецов, который выглядел менее напуганным.

- Т-с-с, - тотчас зашипела на сына Солша.

- Привет, - глупо ухмыльнувшись, сказал великан. Мальчишка потупил взгляд.

- И вам доброго дня, путники, - пробасил Беон, обращаясь к "маленькому дядьке": как ни удивительно, именно он в этой чудной паре выглядел главным.

- Кто ты? - неразборчиво спросил чужак в ответ, не обращая внимания ни на кривляния оставшегося на два шага позади великана, ни на других сельчан. - Как называется это место?

- Орыжью-селом, что на речке Шептунье, называется, а я - Беон Сторгич. Староста, - сказал Беон с нажимом в голосе. Пронять старика было не так-то просто, однако он не привык, чтоб к нему обращались без должного почтения, и терпеть подобного обращения невесть от кого не собирался. А на кого-то заслуживающего уважения чужак не походил.

- Староста. Хорошо. - Чужак кивнул, будто сам себе. - Развалины в лесу. Когда и как это случилось?

- Помню, спрашивал и я деда, - протянул Беон. - Но так ни с чем и остался.

- Ни с чем остался? - переспросил чужак. Говорил он точно с набитым ртом и слушал, похоже, так же. - Как тебя понимать?

Беон недобро прищурился: чужак нравился ему все меньше, что было совсем не удивительно; но, что было уже страньше, - он явно не собирался этого скрывать.

- На дедовом веку руины под Сердце-горой выглядели точь-в-точь как нынче, - сердито сказал он. - Что там было, отчего сплыло? Дед не знал, я тем паче не знаю. Никто тебе не ответит, уважаемый; да с теми, кто с расспросами пристал, из лесу явившись и даже имен своих не назвав, добрым людям говорить и не о чем!

Чужак как будто не заметил упрека и недовольства в его словах и резко, хрустнув шеей, повернулся к толпе сельчан.

- Никто?

- Никто, господин... - Солша, первой встретившая его взгляд, попятилась. - Бабка моя, покойница, земля ей пухом, тоже про булыжники те ничего не сказывала... Да я не больно-то спрашивала; дела-то давние, какая уж разница, чего и почему...

- Давние: это я уже понял, - медленно проговорил чужак и вновь повернулся к Беону. - Староста. Который сейчас год?

- Двадцатый год Вимила Удачливого заканчивается. - Беон сощурил глаза сильнее прежнего. - Осень на дворе, зима у калитки, коли не видишь.

- А если считать от правления Радислава Огнебородого? Кто сейчас на Императорском престоле и давно ли? Ты умеешь складывать числа, старик?

При всех своих достоинствах считал Беон дурно, на огромных старинных счетах, перешедших к нему от предыдущего старосты, и от такого вопроса разом утратил остатки самообладания и доброжелательности.

- Послушай, уважаемый! - Беон повысил голос. Глаза под седыми бровями сомкнулись в щели, через которые он презрительно и гневно разглядывал чужака сверху вниз. - Никто здесь знать не знает никаких огнебородых и ператоров. А прежде чем с расспросами лезть, недурно было бы научиться выражать старикам почтение, как думаешь, уважаемый?

- Замок, староста. Меня интересует только замок, - медленно повторил чужак. - Что сталось с теми, кто в нем жил?

- Скудоумный ты, что ли, или сумасшедший? - осклабился Беон. - Не жило там людей! Дед мой рассуждал, что более всего развалины эти на скотный двор похожи; по моему разумению, так оно и есть. Почему бы тебе, уважаемый, не пойти свиней порасспросить - как их пращурам там жилось?

Сквозь освобожденный людьми коридор Деян отчетливо видел чужака, его лицо, до последнего хранившее выражение чуть уставшее, чуть раздосадованное. И видел, как оно изменилось: не прошло, казалось бы, и мгновения - гримаса безудержной ярости скривила мягкие черты, глаза ввалились и почернели.

Беон, высокий и крепкий, возможно, смог бы дать какой-никакой отпор чужаку, если б тот не выбил из старика дыхание первым же неожиданным ударом. Беон согнулся пополам - и вторым ударом с левой руки в висок незнакомец оглушил его. Беон мешком осел на землю.

Мужики из толпы бросились на помощь; но тщетно. Печнику Вакиру повезло: великан просто поставил ему подножку, отчего тот пропахал три шага лицом по земле. Старого же кровельщика он обхватил ручищей за поясницу и швырнул в толпу. Люди попадали, как деревянные чурки.

- Не обижайте мастера. Джибанд не даст обидеть мастера. - Великан развел руки в стороны и широко расставил ноги.

За его спиной вдруг гулко грохнуло.

На крыльце Беонова дома двоюродная сестра и племянница Беона вдвоем держали опертое на перила старое ружье, один раз уже сыгравшее свою несчастливую роль; должно быть, после истории с сестрами Шинкви Беон достал его и хранил заряженным. Начищенный ствол чуть дымил. Выстрел попал в цель, но крови не было: только пыльное облачко клубилось у прорехи в куртке - а великан даже не оглянулся.