Альпийская рапсодия - [50]

Ивлин взяла коробочку и посмотрела на лежавшее в ней кольцо. Значит, Софи решила выйти замуж за Макса независимо от исхода операции.

— Красивое? — спросила Софи. Кольцо было украшено маленьким рубиновым сердцем, окруженным бриллиантиками. — Макс сказал, что оно красивое. Оно в форме сердца, не так ли? Однажды, когда я была совсем маленькой, я сказала, что хочу иметь кольцо с сердечком, и Макс пообещал, что подарит мне такое, когда мне исполнится двадцать один год. Конечно, я потом забыла о своей просьбе, а Макс помнил. Он сказал, что это его сердце и это будет первое, что я увижу, когда открою глаза, потому что даже если я буду видеть не совсем четко, кольцо будет сверкать. Оно сверкает?

— Да, — заверила ее Ивлин, повернув кольцо к свету. — Очень мило, что Макс не забыл о своем обещании.

— Он всегда такой, — со счастливой улыбкой сказала Софи.

— Не хочешь ли надеть кольцо? — спросила Ивлин, смиряя рвущую сердце боль. — Макс будет счастлив увидеть, что ты носишь его подарок.

— Ты так думаешь? — Софи протянула ей правую руку. Ивлин хотела было сказать «другую», но сдержалась. Разве ей не говорили, что на континенте обручальные кольца косят на правой руке? Софи, видимо, знала об этом. Ивлин надела ей кольцо на палец, и девушка удовлетворенно вздохнула.

— Я люблю Макса, — просто сказала она. — И тебя я тоже люблю, Ева.

— Ты просто прелесть, — ласково сказала ей Ивлин. Ревность, которую она испытывала к Софи, давно умерла. Как можно было ревновать к такому ребенку. Макс сумеет сделать из нее настоящую женщину, подумала Ивлин. Но вид кольца на руке Софи все-таки вызывал у нее настоящую боль.

Наконец настал день, когда зайдя в палату Софи, Ивлин увидела, что шторы на окнах задернуты, а сама девушка сидит на кровати уже без повязки на глазах.

— О Ева, — с восторгом сообщила она Ивлин, — я видела свет!

Она постепенно привыкала к вновь обретенному зрению. Скоро ей разрешат покинуть клинику, и она вернется домой. Ивлин должна будет сопровождать Софи в Инсбрук и остаться там с ней на некоторое время.

В первый раз, когда Софи увидела лицо Ивлин — пока только через темные очки — она долго всматривалась в его черты, потом вздохнула и сказала:

— Я не разочарована. Ты именно такая, какой я тебя и представляла.

— Надеюсь, я никогда тебя не разочарую, — сказала Ивлин.

Она говорила искренне. Ивлин старалась не думать о Максе. Скоро она покинет Вену, но и здесь она очень редко видела его. Ему вряд ли удастся часто приезжать в Инсбрук, и это утешало ее. Присутствие Макса по-прежнему волновало Ивлин, а ей хотелось быть честной по отношению к Софи. Однако Ивлин предстояло еще одно суровое испытание.

В последний день пребывания Софи в клинике Ивлин читала ей отрывки из трагедии «Аталанта в Калидоне».

Пусть настанут для них светлые дни, и придет любовь.

Тогда вспыхнет теплый свет домашнего очага,

И будет мир, и счастливая жизнь, и ложе любви.

Ивлин подумала, что пожелание Алтеи двум своим несчастным сестрам, Клитемнестре и Елене, как нельзя лучше отражает будущую семейную жизнь Софи, особенно то, что касается тепла домашнего очага. Вдруг дверь отворилась, и в комнату вошел Макс. Ивлин сразу же отложила книгу и хотела уйти.

— Не уходи, — сказала Софи. — Макс приглашает тебя на обед и в оперу. Сегодня он свободен, и мы с ним уже обо всем договорились. Ты так долго возилась со мной, что тебе надо развлечься.

— У меня нет платья, — сказала Ивлин первое, что пришло ей в голову.

— Нет? — спросил Макс. — А что случилось с тем абрикосовым, в котором ты была на концерте в Мюнхене? Оно очень подходит для сегодняшнего случая.

Платье висело в шкафу в ее квартире. Макс держался поразительно самоуверенно, подумала Ивлин. Она в отчаянии взглянула на Софи. Неужели она не понимает, что здесь происходит?

Вероятно, она действительно ничего не замечала, потому что продолжала настаивать чтобы Ивлин пошла в оперу. В этот вечер давали «Кармен»; Софи знала, что Ивлин любит музыку Бизе, и когда Макс упомянул об этой опере, она сразу подумала об Ивлин. Ивлин поняла, что не может разочаровать Софи, и сделала вид, что согласилась.

Макс сразу же сказал, что вечером сам заедет за ней, и Ивлин опять сделала попытку уйти.

— Я на машине, — сказал Макс. — Я отвезу тебя.

— Разве ты не останешься с Софи?

— Он заедет завтра утром попрощаться перед нашим отъездом, — сказала Софи. — А сейчас мне надо отдохнуть. Ты обязательно расскажешь мне, как вы провели вечер, и как выглядела Ева в своем абрикосовом платье, хорошо, Макс?

— Непременно расскажу, — пообещал Макс и на прощанье поцеловал ее.

Но лишь дверь палаты за ними закрылась, Ивлин резко обернулась к нему:

— Я никуда не поеду.

— Нет, поедешь. Что скажет Софи, когда узнает, что ты отказалась?

— Она не узнает.

— Узнает. Если ты можешь сочинить рассказ о несостоявшемся вечере, то я не могу. Чего ты боишься, Иви? Неужели ты вообразила, что я собираюсь изнасиловать тебя в ложе своего театра?

Ивлин густо покраснела.

— Не говори глупости!

— Это ты говоришь глупости. Ты пойдешь сегодня со мной в театр и наденешь свое золотое платье. Оно очень подходит для прощания с музыкой.