Алов и Наумов - [27]

Мы также не раздумывали, утверждая Евгения Леонова на роль толстяка Ламме Гудзака. Не было у нас сомнений в утверждении Михаила Ульянова на роль Клааса, Иннокентия Смоктуновского на роль императора Карла V, Владислава Дворжецкого на роль кровавого короля Филиппа II, Анатолия Солоницына на роль Рыбника, Евгения Евстигнеева на роль монаха, Аллы Демидовой на роль Катлины и Ларисы Малеванной на роль Сооткин.

Сомнения и трудности были связаны с Тилем, имя которого вынесено в заглавие. По Шарлю де Костеру, Уленшпигель означает «Сова и Зеркало, Мудрость и Комедия», а по легенде у Тиля один глаз веселый, а другой — грустный. Другими словами, в Уленшпигеле, как и в романе в целом, в неразрывном единстве сосуществуют две стихии — веселая и грустная, бурлескная и трагическая. Когда наши ассистенты привели эстонского актера Лембита Ульфсака, мы уже были близки к отчаянию. Лембит очень подходил по внешним параметрам — высокий, худой, нескладный, но и пластичный, он забавно и трогательно смотрелся в паре с Евгением Леоновым. С Наташей — Неле они тоже составили красивую пару, в которой чувствовалась одухотворяющая сила любви. Актерский багаж Лембита был, конечно, невелик, но это нас не пугало. Всегда легче научить, чем переучивать. Главное было пробудить в нем темперамент, которого в силу национального характера ему недоставало. Можно сыграть героя, не будучи героем, но сыграть неистощимого на выдумки и проделки озорника, лукавого пройдоху, способного зло высмеивать пороки, гораздо сложнее, если в тебе самом нет шутовского начала, лихости, бесшабашности. Но Ульфсак, попавший в фантастическое окружение старших коллег, особенно Евгения Леонова, оказался очень восприимчивым актером и сумел создать живой характер во всем многообразии бытовых подробностей и вместе с тем выйти на уровень метафорического обобщения, превратив Тиля в символ свободного человеческого духа.

^{Новый замысел — фильм о покушении на Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране в 1943 году}

Картина вышла на экраны в 1977 году, когда цензура свирепствовала, так что «эскапизм», который нам приписал один известный киновед (от англ. escape — «бегство от действительности в мир фантазий»), оказался весьма кстати, так как позволил говорить о том, что для нас всегда было важным. С некоторым опозданием хочу напомнить неназванному киноведу, что в то время у нас с Аловым не было картин на современную тему, но это не мешало нашим фильмам быть на острие времени, провоцировать острейшие дискуссии и даже отправляться на полку за свою обжигающую современность. В «Легенде о Тиле» не было никакого запрограммированного «бегства от действительности». Для нас вечный странник Тиль и его вечная подруга Неле, идущие по бесконечной дороге туда, где еще нет свободы, куда зовет их стучащий в сердце пепел Клааса, были намного современнее иных современных героев. Обреченные на скитания, они молоды и бессмертны.

Тегеран-43

Нам нередко ставили в упрек то, что мы не обращаемся к современной теме. Мы же считали, что снимаем только современное кино. «Современность — это не покрой брюк и не форма автомобилей, — говорил Алов. — Можно снять фильм, действие которого будет происходить пятьсот лет назад, и он будет остро современен. И вместе с тем картина, снятая на сегодняшних улицах, про сегодняшних людей, может не иметь никакого отношения к современности».

Когда возникла идея снять фильм о покушении на Сталина, Черчилля и Рузвельта в Тегеране в 1943 году, мы сразу решили, что этот фильм не должен быть чисто историческим, хотя мы абсолютно точны в отправных точках — дате, месте, политическом фоне Тегеранской конференции. С другой стороны, задача буквального и точного реконструирования событий — забота историков, но никак не авторов художественного произведения, где достоверность перемежается с естественным вымыслом и творческой фантазией.

Нас волновали иные проблемы: показать связь между давней, может, многими уже и забытой историей и сегодняшним днем, найти ее пересечение с обстоятельствами жизни современной, то есть, по сути дела, ответить на вопрос: во имя чего в 1980 году ставится фильм, посвященный событиям, происшедшим более тридцати лет назад? Во имя того, чтобы попытаться извлечь нравственный урок, философский смысл, понять причины, выявить истоки явления, принявшего в наши дни столь угрожающий размах, что оно стало чуть ли не нормой жизни в современном, нынешнем мире. Имя этому явлению — терроризм. Проблема терроризма — это не просто захват самолетов, тайные убийства, взрывы, насилие, а стоящие за ними политическая программа, философия, абсолютное пренебрежение человеческой личностью, моралью. Естественно, мы не претендовали на анализ такого сложного и разнородного явления, как терроризм. Но одним из существенных моментов нашего замысла было желание вскрыть его кровавое родство с фашизмом, пренебрегающим личностью, человеческой жизнью вообще.

А началось все по воле случая. Однажды мы с Аловым сидели у нашего знакомого художника и рассматривали замечательные альбомы Брейгеля, Веласкеса, Босха, Джотто, которые наш друг только что приобрел. Работал телевизор, только звук мы приглушили, чтобы он не мешал нам разговаривать. Алов сидел лицом к телевизору, я — спиной. Внезапно он схватил меня за руку: смотри! Я обернулся и увидел на экране смертельно раненного человека. Его несли вдоль какой-то кирпичной стены на носилках: голова была запрокинута, взгляд скользнул в объектив. Наши глаза встретились. Это длилось какую-то долю секунды. И в то же мгновение я услышал голос Алова: «Ты знаешь, у меня было такое чувство, что он посмотрел на нас». Я протянул руку, чтобы включить звук, но было уже поздно: кадр сменился, и мы так никогда и не узнали, где, кем и за что был убит этот человек.