Алмаз королевы - [25]

— Ну а ты?

— А что я? Обещала достать деньги. Что мне еще оставалось? Я готова была обещать все, что угодно, лишь бы отпустили.

— Ну и правильно. — Петров умолк, задумавшись.

— Алексей?

— Да, я здесь.

— Слушай, больше я в квартире не появлюсь. Буду у Синицыной жить.

— А сюда приходить будешь?

— Даже не знаю…

— Тебе надо увольняться отсюда. Есть там у вас охрана или нет?

— Да сидят внизу какие-то парни в камуфляж-ной форме. Но надежды на них мало… К концу недели уволюсь. Или бюллетень возьму, что ли… Мне краснорожий неделю сроку дал. Если, говорит, не заплатишь — начнем расчленять. Сперва, говорит, ухо отрежем… — Голос Вики задрожал от сдерживаемых рыданий.

— Мы уедем в Питер вдвоем, — сказал Алексей. — А пока тебе надо получить деньги по страховкам. Это главное, чем ты сейчас должна заняться. И вот еще какое дело… Надо следы ненадежнее замести.

— Что ты имеешь в виду?

— Мою могилу. Понимаешь, я подумал, мало ли что может случиться. Конечно, шансов на это мало, но все-таки лучше подстраховаться…

— Ничего не понимаю. Говори толком!

— На могиле есть что-нибудь?

— Да, дощечка временная. Лидия Павловна заказала крест с надписью, но пока он не готов. В мастерской обещали сделать через два дня. Тогда же сами рабочие и поставят его на могиле.

— Вот что. Вика. Тебе надо будет потом съездить на кладбище и переставить его.

— Зачем?

— Я тебе объясняю: для подстраховки, на всякий случай! Вдруг, допустим, менты следствие начнут, понадобится тело эксгумировать? Пойдут на кладбище, а могила — не та…

— Как — не та?

— Ты что, бестолковая или притворяешься? Другая бы уже сразу просекла! Объясняю еще раз: ты едешь на кладбище, вытаскиваешь крест из моей могилы и переносишь… Кстати, что там будет за крест? Большой?

— Метр, по-моему, в высоту.

— Ерунда. Перетащишь. Выберешь могилу поза-худ алей и воткнешь в нее.

— А на твоей могиле что останется?

— Ничего не останется. Пустота, безымянный холм.

— Меня могут увидеть!

— Кто там тебя увидит? Днем на кладбище не бывает ни единой живой души. Вытащишь крест из одной могилы и воткнешь в другую, всего делов. Как будто кладбищенские рабочие перепутали… Мама когда в Питер уезжает?

— Завтра.

— Отлично. Значит, в обозримом будущем на кладбище она не придет. А потом мы как-нибудь подготовим ее к моему воскрешению… Так ты просекла, что надо сделать?

— Просекла.

— И будь повнимательнее, опасайся слежки. В эти дни езди на троллейбусе или на метро…

— По-твоему, они все-таки будут за мной следить?

— Ты не паникуй, это не ФСБ, чтобы держать тебя в поле зрения каждую минуту. Скорее всего они будут пасти тебя только около квартиры. Но все же поглядывай вокруг, особенно когда по страховым конторам поедешь. Бульдозеру про мои страховки знать ни к чему.

— Я чувствую, что это дело — получение денег по страховкам, может затянуться. По крайней мере, за неделю мне точно не успеть собрать деньги со всех фирм.

— Почему?

— Перед похоронами я успела побывать в четырех фирмах, и нигде денег сразу не дали. Говорят, что еще должны проверить документы, навести справки… В общем, где сказали — придите через неделю, где — через две…

— Ясно… — Алексей умолк, задумался. — Придется нам в Москве задержаться… Но ничего, деньги они выдадут, не отвертятся! Документы у тебя железные!

— Через неделю Бульдозер отрежет мне ухо! — воскликнула Вика в отчаянии.

— Увольняйся быстрей и перебирайся ко мне. Прямо сегодня пиши заявление об уходе.

— Да уж придется…

— Будем жить на даче, покуда все деньги со страховых контор не выбьем, а потом махнем в Питер. Выправлю себе паспорт, откроем новое дело или за границу слиняем, там видно будет. Короче, все пока идет нормально, не бойся.

— Ты лучше скажи, когда мы встретимся. Мне надоело ждать твоих звонков.

— Я тоже по тебе соскучился… — Алексей засмеялся. — Непривычно как-то одному хозяйничать в доме… Ладно, встретимся послезавтра. Посмотришь, как я устроился.

Вика положила трубку.

Взволнованная разговором, она какое-то время сидела неподвижно. За окнами темнела ночь. В сумеречной палате ворочались старухи, страдающие бессонницей.

Наконец она вздохнула и придвинула к себе книгу. Чтение не шло. Мысли ее были далеко, строчки прыгали перед глазами. Она отложила роман и откинулась на стуле. До чего же скучно здесь по ночам среди больных старух! Зря, наверное, она вообще связалась с медициной. Лучше бы поступила на курсы переводчиц или секретарей-машинисток. ..

Начали слипаться ресницы. Не выспалась днем, вот теперь и тянет ко сну. Хоть бы Бутыкин, что ли, позвонил…

* * *

В номере гостиницы «Орленок» затрезвонил телефон.

— Господин Шредер?

— Да, я. А это Дмитрий?

— Вы угадали.

— Что нового?

— Мы нашли интересующего вас человека.

— Прекрасно. Но как я узнаю, что это он?

— Это уж ваши проблемы. Мы свою работу сделали. Имя, фамилия и возраст совпадают. Он приехал из Германии в конце июня и перед самым отъездом ему там вырезали аппендицит.

— Тогда это должен быть он!

— Все дело в том, господин Шредер, что вам будет довольно трудно с ним встретиться.

— Трудно? Почему?

— В настоящее время он сидит в тюрьме, в одиночной камере, и допуск к нему крайне ограничен. Он проходит по одному очень серьезному делу, связанному с серией заказных убийств. Его разрабатывает Генеральная прокуратура.