Алмаз - камень хрупкий - [46]

А когда над Дели опустилась вечерняя прохлада и в зал вошел Ала-уд-дин Кхилджи, начался бхаратнатьям — древнеиндийский танец, в котором жестами, мимикой, движениями плеч, кистей рук и гибких пальцев танцовщицы изображали то порхающих бабочек, то летящих птиц, то раскрывающиеся на утренней заре цветы лотоса.

Постепенно Ала-уд-дин Кхилджи забыл о своей встрече со стариком и о вожде раджпутов Рана Ратан Сингхе. Только лу — самум, прилетевший из Читтора, поднявший в Раджпутане тучи песку и обрушивший их на Дели и главный дворец Ала-уд-дина, — напомнил ему о красавице Падмини. Вспомнив о ней, он захотел взглянуть на женщину, о которой говорили, что равной ей по красоте не было и нет на свете.

Это желание возникло у него на закате солнца. Затем оно повторилось на заре следующего дня и уже не покидало его.

Но чтобы исполнить эту прихоть, нужна была война. Настоящая кровопролитная война с потерей части своего войска, боевых слонов и верблюдов.

Настоящего повода или даже значительной причины для объявления войны раджпутам у Ала-уд-дина Кхилджи не было.

Однако не было у него также ни одного случая в жизни, когда он — властитель Дели Ала-уд-дин Кхилджи — не исполнял самого невероятного, пусть даже нелепого своего желания или очередного каприза.

И если царь царей пожелал взглянуть на жену какого-то мелкого князька, то его желание будет исполнено даже в том случае, если в пустыне Раджпутаны и у крепости Читтор погибнут тысячи славных делийских воинов.

Впрочем, об этом Ала-уд-дин не думал. Он смотрел на свою затею, как на простой шахматный ход. Не смущало его и мнение придворной знати.

Если кто-нибудь осмелится спросить у него, почему властитель Дели идет войной на Раджпутану, Ала-уд-дин ответит: "Я так хочу!"

Призвав к себе военачальника Рамачандру, Кхилджи приказал ему подготовить к весне войско, состоящее из трех колонн всадников на верблюдах, шести колонн вооруженной пехоты, а также заготовить значительное количество провианта для длительной осады крепости.

III. Глава, в которой говорится о посылке в Дели крупнейшего алмаза": Хиндинур" и о разбойниках, напавших на караван.

В тот день, когда всадники умчались с дороги, ведущей к крепости, к главным ее воротам подошел старик с посохом и попросил начальника стражи доложить вождю раджпутов о том, что верный и преданный радже человек хочет говорить с ним о важном деле.

Рана Ратан Сингх принял старика в своем мраморном дворце и, узнав о злых намерениях делийского императора, созвал своих старейшин.

Большинство мудрецов высказалось против ведения каких бы то ни было переговоров с делийским императором, а посылку Ала-уд-дину Кхилджи любой дани старейшины сочли унизительным для раджпутов и всей Раджпутаны.

Тогда встал мудрейший из мудрецов — Харнби — и тихо сказал:

— Если ты хочешь усмирить злую собаку, брось ей кость, — так гласит арабская пословица. Я предлагаю послать Ала-уд-дину Кхилджи в подарок тот большой алмаз "Хиндинур", о котором он пронюхал, и пусть этот камень застрянет у него в глотке.

Рана Ратан Сингх согласился с мудрым советом Харнби и решил отправить в Дели со своим верным начальником стражи Венкаташваром и девятью воинами драгоценный алмаз, чтобы умилостивить Ала-уд-дина Кхилджи.

А Харнби продолжал:

— Если о чем-нибудь знает один человек, это хорошо, если два — хуже, а если десять — значит, об этом узнает вся Раджпутана, и тогда слух полетит по пустыне вместе с ветром и песком и долетит до ушей разбойников… Я прошу тебя, о великий раджа, подумай над тем, что я сказал.

Рана Ратан Сингх, отпустив старейшин, долго сидел один у зажженного светильника, смотрел на огонь и думал, думал…

К утру он пришел к такому решению: чтобы разбойники в пустыне не отняли у посланцев драгоценный камень, тайно схватить и посадить в подземелье четырех гранильщиков и держать их там до тех пор, пока они не отшлифуют из горного хрусталя копию несравненного "Хиндинура".

Через две недели поддельный камень был готов, и Венкаташвар с девятью стражниками, "Хиндинуром" и его копией двинулся в путь по безводной пустыне, имея с собой лишь двух навьюченных продовольствием и шелками верблюдов.

На третий день пути на караван напали разбойники, и их главарь потребовал у Венкаташвара драгоценный камень.

— Какой камень? — притворно удивился Венкаташвар. — Странный ты человек. Если бы ты потребовал У меня три тюка лучшего кашмирского шелка, я бы сказал тебе: "Возьми их, они лежат на втором верблюде". А ты требуешь то, чего у меня нет.

— Врешь, шакал! — закричал разбойник и пригвоздил копьем ногу Венкаташвара к земле.

С притворной грустью Венкаташвар вынул из-за щеки ограненный камень и подал его главарю шайки.

Внимательно осмотрев его, разбойник облизал камень и сказал:

— Он слишком холоден для алмаза, и грани его остры, а у алмаза они более покаты. Не пытайся меня обмануть, если не хочешь стать ниже ростом на целую голову.

Тогда начальник стражи понял, что кто-то из дворцовых слуг предал его вместе с бесценным "Хиндинуром".

Улучив момент, начальник стражи выхватил из окровавленной ноги копье и бросился на главаря шайки. Вслед за Венкаташваром в бой вступили и его воины.