Аллергия на кота Базилио - [12]

А я попросил уточнить: кто видел, как людей жизни лишали? А она: «Спасибо, дядя Миша, за предупреждение, я в бесов не верю».

Михаил махнул рукой.

– И что? Где Зинка-то? Ступай к Яне. Колька там. Не знаю, чего тебе от мужика надо, но беседуй с ним осторожно, не в себе он, может в драку полезть.

– Спасибо, – поблагодарила я старика.

– На «спасибо» конфет не купишь, – вздохнул тот.

Я вынула из кошелька купюру и протянула ее бойкому дедушке.

– Тю! – заморгал тот. – Ну ты и дура! Разве я похож на полицейского осведомителя? Не разговариваю за мзду.

Я смутилась.

– Простите.

– Про конфеты просто присказка такая, – ухмыльнулся пенсионер, – я никогда их не ем. Люблю сыр, рыбу, колбасу. Еду! Не баловство. И не побираюсь. Огород есть, коза, кролики, куры. На земле с голоду только лентяй дохнет. Если колбаски захочу, пенсию потрачу. Правда, я ее на ремонт собираю. Хочу избу маленько подрихтовать. Почему с тобой долго говорил, прежде чем сказал, где Кольку искать? Слаб я на женский пол всегда был, раньше ух прямо! А сейчас только рад на хорошенькую девочку поглядеть, на блондиночку.

– Мне не двадцать лет, – улыбнулась я.

Дедок крякнул.

– Я восемьдесят один в прошлом году отметил. Для меня теперь все бабы молоденькие. Если вдруг понадоблюсь, забегай. Живу через дорогу от Коли. Про наших знаю много, чего им самим неизвестно. Забегай, когда захочешь, днем, вечером, не бойся, приставать не стану. Я теперь импотент с перманентом, дезертир из большого секса.

Услышав последнюю фразу, я постаралась не расхохотаться, попрощалась с веселым старичком и отправилась искать Яну.

Глава восьмая

– Спит он, – сказала симпатичная молодая женщина, – я напоила его чаем успокаивающим. Коля после смерти Зины стал совсем плохой. А ты кто? Зачем Николаша тебе понадобился?

Я замялась, потом решила начать разведку.

– Вы знали Зинаиду?

– Странный вопрос, – удивилась Яна, – в одной деревне живем.

– Можно провести рядом много лет и понятия не иметь, кто у тебя в соседях, – возразила я, – имею в виду человеческие качества.

– Зачем тебе Зина? – нахмурилась Яна. – Она умерла. Ты вообще кто?

Пришлось вынуть удостоверение, которое мне выдал Дегтярев.

– Частный детектив, – пробормотала Яна, – это же не полиция.

– Не полиция, – эхом отозвалась я.

– Что надо? – уже другим, сердитым тоном осведомилась хозяйка. – Говори честно. Если соврешь, выгоню. Ложь на пять метров под землей чую.

– Завидный дар, – сказала я.

– Поработаешь с мое в суде, не тому научишься, – вдруг повеселела Яна. – Только не думай, что я на стуле с гербом сижу. Полы там мою, по коридорам шваброй шворкаю. Женщину-тряпку никто в расчет не берет, разговаривают при мне о своем. Такого наслушалась! И научилась понимать, когда человек брешет!

Я прислонилась к стене.

– Зина работала у Софьи Петровны.

– Не ошибаешься, – кивнула Яна, – хорошая женщина, богатая, но нос не задирает. Деньги всегда вовремя платит.

– Вы ее знаете? – уточнила я.

– Так сама у нее несколько дней работала, они меня сначала наняли, – пояснила Яна, – да не выдержала я у них долго, на свое место Зинку отправила, ей там в кайф было.

– Зинаида умерла от поражения легких, – сказала я, – никогда не болела и вдруг скончалась.

– Врач, что мертвецов исследует, очень удивился, – грустно заметила Яна, – пристал ко мне: «Теперь все равно, не испортишь покойной репутацию. Скажи честно, что она курила? Просто интересно!» Сто раз ему клялась, что Зина табак даже не нюхала, но он не поверил!

– То же самое случилось и с Григорием Викторовичем, мужем Софьи, – объяснила я, – сигареты он в руки не брал. А когда на тот свет ушел, картина на вскрытии была та же, что у вашей подруги.

– А-а-а, – протянула Яна, – понятненько. Заволновались: не принесла ли Зинаида заразу к ним в дом? Екатерина хочет на Колю в суд подать?

Я удивилась.

– При чем тут дочь Николаевой?

– Похоже, ты с ней незнакома, – сделала вывод Яна, – злая бабень, на весь свет обиженная. Почему я у Софьи Петровны работать не смогла? Катька меня замучила. Ходила за мной тенью, командовала: «Здесь протри, там подмети, сям пыль смахни». Я же вижу, где грязь, и непременно уберу. Зачем человеку мешать? Вот закончу и скажу: «Все», тогда проверь, что не так будет, я исправлю. Ну и хозяин там странный, велел мне белье на постели, полотенца в ванной опрыскивать. Выдал духи. Вонючие – жуть! Аж голова заболела. Я удрала, Зинку вместо себя посоветовала. Она мерзотную вонь любила. Расчески в детстве жгла, фотопленку. Ну, просто ваще. Чем гаже воняет, тем ей слаще.

– У Зины и мужа Софьи могла быть любовная связь? – осведомилась я. – Может, поэтому и недуг у них один на двоих.

Мгновение Яна стояла молча с открытым ртом, потом рассмеялась.

– У Зинки? С Григорием Викторовичем? Вот умора! Для нее только муж существовал, она Колю обожала! Слушай, в ногах правды нет. Хочешь чаю?

– С удовольствием выпью, – согласилась я.

– Он у меня из самовара, – похвасталась Яна, – шишками растапливаю. Такой только в деревне и можно попить. Значит, ты Дарья Ивановна Васильева?

Я тоже, наконец, отбросила «вы».

– Верно запомнила.

– Бабушка у нас есть: Елизавета Ивановна, по фамилии Васильева, – сообщила Яна, насыпая в фарфоровый чайник заварку. – Сегодня она в Москву к врачу поехала. Дом у нее через три избы от моего.