Аллегро пастель - [51]

Между чаепитием и ужином семья Арнхайм решила подышать свежим воздухом и отправилась прогуляться в западную часть Кройцберга, к площади Зюдштерн и дальше, почти до Бергманштрассе. Атмосфера была не очень праздничная. На улицах не было украшений, за окнами съемных и собственных квартир не мерещились праздничные семьи. Скорее казалось, что за этими окнами и стенами сидят одинокие люди. Утром прошел небольшой снег, а теперь наступил относительно мягкий зимний вечер. Таня пожалела, что находится сейчас не в Киле; наверное, Сара тоже втайне жалела об этом. «Берлин накануне Рождества», – сказала Таня и стала ждать первого комментария. Она оглянулась по сторонам, поискала взгляд отца, посмотрела на Сару, которая многозначительно улыбалась. Но никто не ответил, даже мать.

Вегетарианский кейтеринг, который Таня заказала в том числе из-за Сары, пришелся по вкусу всей семье. Константин сказал: «Ну, если бы в Киле была такая доставка, я бы тоже ею пользовался». Когда семья добралась до десерта, плейлист Тани начал второй круг. Сара сказала: «Начинаем всё сначала». Последние полчаса Константин рьяно перемывал всю посуду, пока женщины пили сухое белое вино. Около полуночи родители попрощались и отправились в свою гостиницу на Херманплац. Сара сказала, что поедет к друзьям в Моабит.

Когда квартира опустела, у Тани испортилось настроение. Она не понимала, в чем дело. Вечер можно было записать себе в актив, члены семьи вели себя хорошо, никто не проявил агрессии, а парфюм Gucci Константина позволил три раза посмеяться. И всё равно Таня чувствовала какое-то оцепенение. Она знала, что скоро полегчает, но было противно просто сидеть и пассивно ждать облегчения. Таня хотела быть довольной сейчас, а не потом. Может быть, она втайне от себя надеялась, что вопреки договоренности ей всё же подарят хотя бы книгу, которую она могла бы сейчас по-рождественски почитать перед сном, а потом поставить на полку и никогда больше не открывать. Может быть, Сара слишком вяло поблагодарила за хорошую атмосферу и за то, что вся семья ради нее изменила своим рождественским привычкам. Может быть, Таню разочаровала ее младшая сестра. Или ощущение пустоты было совершенно нормальным после вечера, когда ты была хозяйкой для собственных родителей. Ясно было одно: в будущем Рождество снова станет другим.

За два выходных дня Таня сходила с Сарой и родителями в художественный музей KW[55] на Аугустштрассе и на постановку по Бернхарду в DT[56], они посетили тайский ресторан в Шарлоттенбурге и австрийский в Кройцберге. У Тани сгущалось ощущение, что у отца есть любовница, а мать давно знает об этом и втайне одобряет. Улла тоже была бы не прочь завести любовника, в этом Таня не сомневалась. В музее KW Саре так понравилось видео Стива Бишопа, что она потом сходила туда еще раз одна, чтобы целиком посмотреть видео, представляющее собой проход камеры по заброшенной канадской деревне. Таня этому порадовалась. На самом деле редко бывает, что человеку сильно нравится произведение искусства, и если такое происходит, тем более в Рождество, то это уже повод для радости, так она рассуждала, и она поделилась этой мыслью с Сарой, но та, кажется, сочла ее лазом к себе в голову. Сара ответила, что часто восхищается монотонным видео-артом, а неспособность восхищаться – личная проблема Тани. Таня какое-то время размышляла над этими словами сестры. Это было правдой, ее редко впечатляли произведения изобразительного или сценического искусства, не говоря уже о литературе. Но она не видела в этом проблемы, скорее наоборот, ее успокаивал тот факт, что ничто не увлекало ее по-настоящему. По-настоящему удачный артефакт – видео или, скорее всего, книгу – однажды создаст сама Таня.

Эффект сентиментального порога, на котором ты покидаешь повседневность и время будто останавливается, который утомляет, но вместе с тем освобождает и заземляет тебя, в это Рождество не наступил. Когда вечером 26 декабря родители уехали, Таня задумалась о том, что отсутствие такого порога может повлиять на весь 2019 год, а еще о том, не являются ли такие мысли возвращением к детским суевериям, и спросила себя, в чем на самом деле заключается ее проблема. До того момента, когда Жером приедет в Берлин по подаренному ею билету первого класса, у нее оставалось два свободных дня. Днем 27 декабря она сидела с чашкой крепкого кофе из френч-пресса за ноутбуком и писала сообщения подругам и друзьям. Она спрашивала у них, как те проводят рождественские дни, кто из них сейчас, в промежутке между годами, находится в Берлине. Выяснилось, что большинство как раз вернулись в Берлин и были бы рады куда-нибудь сходить. Так что вечером двадцать седьмого Таня пошла с Селией и Беном в корейский ресторан, где выпила много соджу. Двадцать восьмого она выспалась, с легким похмельем сходила в кафе и съела суп фо, потом позволила Тедди уговорить себя пойти с ним вечером в клуб «Бергхайн», где будет играть M.E.S.H., один из любимых диджеев Тани, и состоится живой концерт иконы нулевых Peaches. Тане было трудно настроиться на вечер. Если она начала ходить по вечеринкам, то она окончательно потеряла все шансы на построждественское безделье и погружение в себя. Предаваться гедонизму и спонтанно принимать наркотики она тоже не хотела. Поэтому она зависла в легком опьянении между разными состояниями и настроениями, без ясной точки опоры, а такое зависание никогда не приводит ни к чему хорошему. На танцполе, который в эту пятницу, перед бесконечными новогодними выходными, опустел сравнительно рано, она думала о том, как ей относиться к приезду Жерома. Ей казалось, что чем яснее будет ее позиция, тем больше будет шансов на удачное развитие событий.