Аллегро пастель - [29]

Янис сказал: «А тебе не кажется, что ты просто оправдываешься? Вот меня Гёте-Институт никуда не приглашает, и мне любое путешествие в радость. А тебя никто не заставляет в любой точке мира жить в однотипных квартирах с Airbnb». Несколько дней назад Таня положительно отозвалась об Airbnb, мол, благодаря этой платформе она уже в пяти странах познакомилась с гостеприимными людьми и удобно переночевала. Ее обескуражило, что теперь она получила такую подножку от Яниса.

* * *

Марлен спросила Жерома, не возражает ли он против сидра и мяса. Жером очень обрадовался такому вопросу, написал в ответ «100 %» и добавил эмодзи с ликующим привидением. Для свидания в сидрерии «Солнце» в Борнхайме Жером подобрал одежду самых спокойных расцветок из своих приобретений 2017 и 2018 годов. Исходя из субботнего плаща Марлен и ее работы в бизнес-консалтинге он предположил, что Марлен предпочитает вневременной стиль. Однако теперь на ней внезапно оказался белый топ и широкий желтый пуховик, хотя было еще слишком тепло для пуховиков. В первый момент Жером разозлился на свою попытку подстроиться под Марлен, он тоже мог бы сделать ставку на яркие тона, более соответствующие его настроению, и тогда они были бы похожи и благодаря этому сблизились бы. Но он быстро понял, что Марлен тоже подстроилась под него, опираясь на ярко-красную куртку, которая была на нем в субботу. Марлен сказала: «Красивая рубашка», а Жером ответил: «Классная куртка», а спустя примерно час, когда они прикончили кувшин сидра на пять порций, Жером озвучил свои размышления об их выборе гардероба: «С пятницы до вторника мы создали перекрестный парный стиль». И Марлен, с ума сойти, сразу поняла, что он имеет в виду.

* * *

В первой главе новой версии книги рассказчица Тани по имени Матильда говорила, что раньше влюблялась только в геев. В подростковые годы, в середине нулевых, это были в основном деликатные юноши из ее пригородной гимназии, слушавшие инди-электронику и мало интересовавшиеся командными видами спорта. А в Берлине 2018 года Матильда увлекалась идеально накачанными мужчинами с по-военному короткими стрижками, посещающими техно– и секс-вечеринки; в описании Матильды эти мужчины выглядели почти карикатурно. Она желала отдаваться этой мускулистой и одновременно такой хрупкой мужественности.

В конце второй страницы героиня по воле Тани умозаключила, что ее похоть не является женской, а ориентируется на взгляды геев. Но Матильда была задумана таким персонажем, которого не огорчают подобные наблюдения. Напротив, она испытала бы облегчение оттого, что многое придется улучшить, но только для этого нужно быть достаточно недовольной. Однако Матильда не испытывала недовольства, она была уверенной в себе и любила свою жизнь. Этим Таня отделила свою героиню от сестры Сары; наверное, в конце концов Матильда окажется симбиозом сестер Арнхайм. Таня существенно приблизилась к своей цели – создать героиню, не идентичную себе, но такую, которую она могла бы любить.

* * *

И Марлен, и Жером плохо переносили большое количество сидра. То, что во вторник вечером они так азартно выпили много сидра, периодически дополняя его кальвадосом с мушмулой[29], было, несомненно, добрым знаком. Вероятно, Марлен тоже немного нервничала. После еды они пешком отправились по Бергерштрассе, без особых планов насчет того, какое заведение станет следующим. Марлен сняла свой пуховик. Она сказала: «Слишком тепло для такой куртки». Жером отметил, что это может быть связано с выпитым алкоголем, на что Марлен никак не отреагировала. Она сказала, что на этой неделе может приходить на работу в любое время, ее начальник сейчас в Португалии, а у нее накопились сверхурочные часы. По пути в сторону центра они зашли в «Гамбринус», заведение с деревянной облицовкой стен и с кегельбаном в подвале. В этот час Марлен и Жером были единственными посетителями, они сели к стойке. Барменша, пожилая дама, сказала, что заведение закрывается через двадцать минут. «Этого нам хватит easy», – сказала Марлен и заказала два чешских пива. То, что Марлен в пьяном виде тоже употребила слово «easy», совсем не расстроило Жерома. Он даже испытал облегчение.

* * *

Хотя все уже привыкли говорить о пресыщении бесконечной летней погодой, перед каждым обещанным похолоданием подруги и друзья Тани всё равно предлагали поймать последний летний день и провести его на улице. Таня редко поддавалась на такие призывы. Она отвечала, что по-летнему теплые дни будут еще и в октябре, и часто оставалась дома, чтобы писать.

Ей нравилось рассказывать о женской дружбе, которая переживает глубокий кризис, но в итоге сохраняется. История Матильды и ее пока еще безымянной лучшей подруги развивалась летом, в ближайшем будущем, в условном завтрашнем Берлине, где канцлер, представляющий зеленых, борется с фашистской оппозицией с женщиной во главе. Такое лето из ближайшего будущего должно было казаться еще более бесконечным и неуловимым, но в нем должно быть больше эйфории, и вообще оно должно быть лучше, чем лето 2018 года.

* * *

Последние реплики Марлен были неоднозначными, казалось, ее тоже мучает вопрос о первой ночи, но в целом казалось, что она готова позволить Жерому соблазнить себя, так же как и Жером был готов оказаться соблазненным Марлен. То, что они оба медлили и пока даже не целовались, показывало, что они хорошо подходят друг другу, очевидно, они боялись спугнуть свои надежды. Марлен просто и легко рассказала, что ее последние отношения длились три года, первый год был ярким и прекрасным, второй был веселой формой кризиса, а третий стал бессловесным параличом, правда с великолепным сексом время от времени. Жером был благодарен Марлен за откровенность, сам же весьма абстрактно рассказал о неких отношениях на расстоянии, которые внезапно закончились. Кроме того, он упомянул о том, что поддерживает дружеские отношения с большинством своих бывших и не хочет потерять контакт с ними. На заднем сиденье такси по дороге в Майнталь Жером спросил себя, зачем он соврал по этому пункту.