Аллегро пастель - [30]

* * *

Когда Таня, пребывая в хорошем настроении, рассказала Янису о своем новом книжном проекте, тот категорично посоветовал ей прекратить тематизировать гомосексуалов. Если ты хочешь, чтобы тебя продолжали воспринимать всерьез, то ни в коем случае нельзя ехать по рельсам старой темы, сказал Янис за тарелкой пасты. Вопреки сложившейся традиции встречаться только вечерами, на этот раз они обедали в Lavanderia Vecchia на Флюгхафенштрассе. Еще Янис сказал, что взгляд Тани на геев, который вызвал столько споров вокруг «Паноптикума 2.0», теперь кажется ему чересчур консервативным. Он в очередной раз рассказал о своем удачном романе с неким Деннисом, двадцатитрехлетним парнем из Дрездена, якобы подопечным известного модельного агентства, который так же мало, как и он сам, отвечал представлениям о классическом гее. По словам Яниса, они до сих пор встречаются раз в два-три месяца и всегда замечательно проводят время. Таня почувствовала себя непонятой. Она молчала с полминуты, и тогда Янис извинился. «Когда я тебя критикую, это, скорее всего, признак того, что ты выбиваешь почву у меня из-под ног».

Таня сказала: «Ты даже не дал мне договорить. В моем тексте речь идет совсем о другом, но я начинаю с отсылки к тому, что было раньше. Сначала выслушай меня, а потом нападай». Янис заметил, что она по-настоящему обиделась. «Прости», – повторил он.

После обеда Таня с Янисом пошли на Темпельхофское поле[30], чтобы поесть мороженого с видом на свободный горизонт. Они сели на полосатый красно-белый поребрик у выхода на бывший аэродром. Янис непривычно долго молчал. Таня чувствовала, что он чего-то ждет, может быть какого-то признания, но она всё еще обижалась на его опрометчивые замечания. Он всё чаще нарушает мои границы, подумала она, осознавая, что эта мысль не очень справедлива. Возможно, своим молчанием он зеркалил полуосознанную стратегию Тани – в трудные моменты сделать паузу и дать место домыслам. Ее желанием было не накалять ситуацию. Она постаралась сконцентрироваться на банановом мороженом. «Мне кажется, что я тебе на самом деле не нужен, – сказал вдруг Янис. – И чем больше так продолжается, тем это мучительнее для меня. Когда я нападаю на тебя, я нападаю не на тебя, а на ситуацию… я не хочу чересчур драматизировать, но в конце концов тебе нужно принять решение».

«А ты сам знаешь, чего хочешь?» – спросила Таня, пытаясь сохранять мягкий тон.

«Хочешь, чтобы я сказал?»

«Да».

«Например, было бы классно, если бы ты познакомилась с Барнабасом. А еще мы могли бы куда-нибудь съездить вместе, пусть даже по Airbnb. – Янис попытался улыбнуться. Он явно ждал, что Таня обнимет его. Они смотрели друг на друга. Когда Таня отвела взгляд, он встал. – Я пойду. Пиши!»

Потом Таня еще некоторое время сидела с остатками мороженого на краю летного поля. Она решила, что повествование будет вестись от лица Матильды, ей показалось, что это правильный выбор.

11

В течение трех дней после обеда с Янисом Таня выходила из дома только для того, чтобы купить фрукты, рис и минеральную воду. У нее родились многочисленные монологи Матильды на разные темы, а еще сцены c участием Матильды и Алесии, ее до недавних пор безымянной лучшей подруги. Таня хотела изобразить их отношения одновременно как сложные и симбиотические, близкие и экзистенциальные. Ночью сцены с взаимодействием подруг писались легко, но при повторном прочтении, например в тринадцать часов, эти пассажи казались надуманными и какими-то деревянными.

На четвертый день она решила выйти из дома на более длительное время. В отделе деликатесов универмага «Карштадт» на Херманплац она задумалась, что, наверное, пишет сейчас так интенсивно только потому, что боится встретить где-нибудь Яниса. Хотя какие тут могут быть сомнения, что за глупости. Это было очевидно. Уже прошло больше шестидесяти часов без сообщений от него, что являлось самой длительной паузой в общении с момента их первого поцелуя 22 мая. У кассы отдела деликатесов Таня покачала головой, погруженная в эти мысли. Судя по всему, молодая кассирша, которая как раз взвесила кочан брокколи и отсканировала тройную упаковку «Киндер Макси Кинг», приняла это покачивание на свой счет, и Таня примирительно улыбнулась ей. Вероятно, в англоязычных странах эта ситуация разрешилась бы коротким диалогом, возможно даже со смехом. В Германии нужно принять недоразумение как оно есть и жить с его последствиями. Таня молча оплатила покупки. Кассирша была примерно одного с Таней возраста, вероятно, в детстве она смотрела те же телепередачи, теперь она избегала смотреть на Таню. Перед эскалатором, который был готов вынести Таню из подземелья «Карштадта» на свет божий, она остановилась, чтобы обернуться и еще раз взглянуть в сторону кассы.

«Извини, я… я задумалась и покачала головой сама себе. Я не собиралась тебя критиковать или еще что-то». Тане было неловко обращаться к кассирше на «ты», это было какое-то заигрывание, но строгое «вы» тоже не казалось уместным. Наверное, кассирша окончательно убедилась, что Таня – сумасшедшая. «Да ничего, – сказала она, – всё в порядке». Таня еще секунду постояла на месте, но кассирша не смотрела на нее. Таня с трудом могла представить себе, насколько физически тяжело работать на кассе супермаркета. За три с половиной лет своей учебы она какое-то время подрабатывала в магазине электрооборудования АРС на Фазаненштрассе, но бросила эту работу, когда начала получать первые гонорары за тексты. Когда Таня задумывалась о том, что бы она стала делать, если бы ее тексты вдруг стали никому не нужны, она представляла себе некий стартап в кругу знакомых, например