Алладин в стране гигантов - [29]

«Опять двадцать пять! – подумал юноша. – Видно, мне на роду написано всю жизнь слоняться по этому Миру и каждому встречному рассказывать свою историю». Но как бы Алладину не хотелось в пятый раз повторять одно и то же, другого выхода не было. Юноша вздохнул и начал своё повествование.

Он рассказывал обо всём подробно, во всех деталях, но о волшебных кольцах умолчал.

Правитель внимательно выслушал рассказ юноши. Некоторое время он хмуро молчал. Алладин почувствовал, что в зале сгущаются грозовые тучи. Вот послышались первые раскаты грома. В глазах правителя полыхнули молнии – начиналась буря.

– Ты лжец, – прорычал Валоор. – Даже если всё, что ты только что рассказал, правда, ты всё равно лжец! Нет иных Миров, кроме нашего, потому что их просто не может быть! Следовательно, ты не только лжец, но и бунтовщик – и бунтовщик упорствующий. Признайся, что ты специально проник в наше благословенное ущелье, чтобы сбить нас с истинного пути. – Правитель откинулся на спинку трона и нервно забарабанил холеными пальцами по подлокотникам. – Не зря, ох, не зря Серые Карлики относились к тебе как к безумцу. Ты хуже безумца! А твой лживый рассказ – это сплошное нагромождение нелепостей, несуразностей и открытого бунтарства.

– Но я говорил только правду... – пробовал защищаться Алладин.

– Эта твоя правда хуже всякой лжи! – от-резал Валоор. – Ты ниспровергаешь основы! Тебя нужно казнить хотя бы из уважения к нашим идеалам! – Валоор выпрямился на троне, принял важный вид и изрёк: – Правда может быть только одна, и истинный путь тоже может быть только один! И лишь красотонам ведомо и то, и другое. Если же хоть одно слово в твоём рассказе соответствует действительности, ты посеешь великое смятение в умах и надолго собьёшь нас с пути. – Валоор вновь расслабился и принялся разглядывать свои ногти. – Думаю, тебя нужно отправить в Чан, а дальше – по Конвейеру. И это будет сделано. Ради незыблемости правды и непреложности пути. И пусть будущее нас рассудит.

– Как же оно нас рассудит, если его у меня отбирают? – вскричал Алладин.

– Почему отбирают? – удивился правитель. – Тебя ждет Чан с закваской, а потом, после Инкубатора, новое рождение, только уже в более цивилизованном виде – без головы и рук. Чем же плохо твоё будущее?

– А чем оно хорошо?

– Тем, что ты увидишь Мир по-новому.

– Это без головы-то?

– Голову мы тебе подберём, – великодушно обещал правитель. – И не одну, а несколько. И руки вырастим. Много рук: для работы, для отдыха – на любой случай жизни... Ты познаешь, что такое настоящее, большое, красотоновское счастье. Ещё поблагодаришь меня.

– Я буду вам вдвойне благодарен, если вы оставите мне моё, пусть маленькое и человеческое, но моё счастье, – взмолился Алладин.

– Ты глуп и несовершенен, – веско сказал Валоор. – И только поэтому тебе простительно твоё неразумное упрямство. Ты слеп и не видишь высочайших вершин, на которые взошел народ Красотонов.

– И при этом остался жить в глубоком ущелье, – съязвил Алладин.

– Я говорю о вершинах духа, глупец! – раздражённо вскричал Валоор. – Неужели ты не замечаешь свою ограниченность? Можешь ли ты за время своей жизни достичь непревзойдённого мастерства в воинском искусстве, в ремесле, в философии, в живописи и поэзии?

– Ну, это, пожалуй, несколько затруднительно... – замялся Алладин.

– Можешь ли ты весь день копать землю, дробить камень, а потом виртуозно сыграть на арфе или придумать сонет?

– Нет, – честно ответил юноша. – Этого я точно не смогу сделать.

– То-то и оно! – радостно воскликнул Валоор. – А Красотоны могут! Стоит только сменить голову и руки. Я, например, сегодня утром охранял чернорабочих на полях, днём добывал руду, а вот вечером, как видишь, правлю государством. И всё это без ущерба для дела!

– Я просто потрясен, – сказал Алладин.

– И не удивительно. А все дело лишь в том, что я вовремя перехожу со ступени на ступень! Сейчас я на ступени правителя. Я готов верно оценить ситуацию и принять правильное решение на благо всего народа. В этой голове зреют смелые замыслы, мудрые планы. А до этого я пребывал на ступени стражника и думал только о воинском искусстве, грезил о сражениях и битвах, чтил воинский долг. Согласись, что это целесообразно. Те руки привыкли держать дубинку, а не скипетр, та голова была способна лишь неукоснительно исполнять приказы, но не отдавать их. Но и стражник, и правитель – это всё я! Только на разных ступенях, позволяющих мне более полно и эффективно выполнять свои обязанности. Посмотри, сколько у меня голов и рук: на любой вкус, для любого дела. И это правильно. Потому что не может в одной голове уместиться и ярость воина, и холодный ум мыслителя. Не могут одни и те же руки дробить киркой горную породу, а потом нежно касаться музыкальных клавиш. Вот это и есть счастье – полностью проявить себя в любом деле и быть тем, кем ты хочешь быть.

– Ну, тогда я тоже счастлив, – сказал Алладин. – Я именно тот, кем хочу быть. Мне не нужно ни другого счастья, ни других голов, ни множества рук... Я и со своими руками не знаю, что делать. О голове я уж и не говорю...

– Ты отказываешься от величия и гармонии? – нахмурился Валоор.