Алладин: книга-игра - [31]

–    Так ты говоришь, просидел в ней очень долго?

–    О, да, я чуть не умер с тоски, десять тысяч очень долгих лет, когда каждая минута, каждое мгновение кажутся долгими, как века. И честно признаюсь, я даже не думал, что когда-нибудь выберусь на свободу. А теперь я счастлив, – и джин стал танцевать.

Он вертелся, подскакивал, размахивал руками, отбивал чечетку. Неизвестно откуда в его руках появился барабан, и он принялся колотить в него, оглашая пещеру грохотом и приглашая Алладина принять участие в этих безумных плясках.

Но Алладин мешкал. А вот Абу не испугался. Он ловко заплясал вместе с джином.

–    О, маленькая обезьяна, – кричал джин, – ты славно танцуешь!

Абу кувыркался через голову, повторяя все движения джина.

–    А еще я могу, смотри... – и от одной стены к другой протянулась сверкающая струна.

Джин взлетел на нее и ловко прошелся от стены к стене.

Абу хотел повторить этот трюк, струна тут же исчезла, и он шлепнулся прямо на землю. А затем немного обиженно посмотрел на джина.

–    То, что может джин, не может никто, – сказал гигант, клубясь где-то под самыми сводами пещеры.

Абу поднял свою драгоценную феску и водрузил на голову.

–    Не расстраивайся, моя дорогая верная подруга, – погладил по спине Абу Алладин.

А джин продолжал рассыпать всевозможные любезности и комплименты своему новому хозяину, восхваляя его так, как не превозносят даже султана.

–    Может быть, ты хочешь денег, золота, бриллиантов? – спросил джин, и не дождавшись ответа, высыпал перед Алладином целую гору сверкающих камней. – А может, тебе нравится серебро и жемчуг? Так вот, пожалуйста, – из ничего появилась огромная груда сверкающих жемчужин, огромная, как гора фасоли на багдадском базаре. – А может быть, ты желаешь увидеть Багдад с высоты птичьего полета? – и тут же появились виды Багдада, и у Алладина даже дух захватило, ему показалось, что он парит высоко над городом, над минаретами, над куполами, над узкими улочками.

Он вспомнил о принцессе Жасмин и хотел заглянуть в окно дворца султана, но видение тут же исчезло.

Алладин недовольно поморщился.

–    Так загадывай же скорее свое желание, как можно скорее! Только хорошенько подумай, не спеши.

Алладин обхватил голову руками и задумался. Абу тут же повторил движение хозяина.

–    Но ты говорил, что кое-чего не можешь, и меня больше интересует то, чего ты не можешь совершить, чем то, что ты можешь.

Джин вновь стал маленьким и сел на камень рядом с Алладином.

–    Мне стыдно в этом признаваться, но действительно, кое-чего я не могу.

–    Так чего же? Говори скорее, а то я придумаю такое желание, которое ты не сможешь выполнить и оно пропадет зря, я напрасно буду ломать голову.

Джин вскочил на ноги и вновь превратился в клубы дыма, вознесясь под самые своды пещеры.

–    Самое странное, что я такой всесильный и могущественный, не могу никого убить.

–    Как это не можешь?

–    Не могу да и все. Меня никто этому не учил, да такому джину, как я, не положено никого убивать.

–    Но ты же такой сильный, ты можешь, например, разрушить город, завалить камнями...

–    Нет-нет, этого я не могу делать и выкинь это из головы. Город, конечно, я могу разрушить, но все останутся живы.

–    Ты что, не можешь уничтожить даже плохого человека?

–    Не могу, – завертел головой джин, – хоть убей меня, не могу, – его голова совершила еще три оборота, затем джин схватил ее руками и водрузил на место.

–    Что ты не можешь еще сделать для своего хозяина?

–    Вот это, наверное, тебе будет слышать неприятно.

–    Говори, не тяни, – прокричал Алладин.

–    А чего ты на меня кричишь? Я и так прекрасно слышу, ты можешь даже не говорить, а если захочу, – прихвастнул джин, – могу догадаться о твоем желании.

–    Тогда не тяни и скажи, что ты не можешь делать еще.

–    Я не могу заставить кого-нибудь влюбиться в тебя.

–    Как это? Что же здесь сложного?

–    Казалось бы, здесь нет ничего сложного, казалось бы, это проще простого, но я не могу проникнуть в душу человека, проникнуть в его сердце и приказать ему любить вот этого человека. Это выше моих сил.

Алладин с досадой поморщился.

–    Так что, парень, забудь о любви, я не могу ее тебе дать.

–    Ну ладно, – Алладин поднялся, – надеюсь, это все?

–    Нет-нет, – джин опустил огромную ручищу с тремя растопыренными пальцами, – есть еще одна вещь.

–    Какая?

–    Я не могу воскрешать мертвых и не могу создавать нового джина.

–    Ты не можешь? Но ведь ты только что предстал передо мной в десяти обличьях.

–    Это все шутка, это все фокус. Джины, как и люди, любят всевозможные чудеса и фокусы. Это обман, это оптический обман. Тебе всего лишь казалось, что джинов десять или двадцать, на самом же деле это был я один, умноженный эфиром.

–    Оказывается, ты много чего не умеешь...

–    Разве это много? – обиделся джин, но тут же развеселился. – Зато ты даже не можешь себе представить, как много я могу сделать.

–    Ну, ты мне уже показывал.

–    Я тебе показал не все, а только маленькую часть своих талантов, и сейчас, Алладин, ты должен выбрать.

–    Выбрать что?

–    Ну, выбрать желания, – прогрохотал джин, – или хотя бы для начала одно, и я его тут же исполню.