Алкмеониды и Филаиды афинские - [36]

Но Мильтиад лишился всех своих владений, став жертвой персидского царя и едва избегнув гибели. К тому же, если он и вел себя как тиран, то это проявлялось, в первую очередь, по отношению к варварам, власть над которыми не считалась преступление, к тому же, судя по всему, не существовало четко разработанного законодательства о правлении над неафинскими территориями[264]. Нам кажется вероятным, что данное обвинение было вызвано несколько иными причинами, чем страхом афинян перед бывшим тираном, который мог попытаться установить режим личной власти в их городе. Против таких политиков у народа было средство, введенное Клисфеном и впервые опробованное немного позже — остракизм, который вырывал политического лидера из среды его сторонников и уничтожал влияние изгнанного.

Нам трудно судить, за неимением сведений в источниках, какие связи оставались в Афинах у Мильтиада, долгое время отсутствовавшего в Аттике. Но несомненно одно: будучи крупной политической фигурой, он быстро приобрел бы союзников и включился в общественную жизнь. Своим появлением он нарушал привычный ход афинской политической жизни, и те группировки, на сторону которых он бы стал, безусловно, получили бы перевес. Поэтому привлечение Мильтиада к суду сразу после его приезда в Афины выглядит как превентивная мера. Его «враги», о которых пишет Геродот, решили предотвратить таким образом его возможное влияние на афинскую политику. Обвинение в тирании подходило для этого как нельзя лучше: прежде всего, Мильтиада трудно было обвинить в чем-то еще, так как он не успел никак проявить себя в демократических Афинах. Затем, следует иметь в виду, что обвинение в тирании, которую «прокляли» после изгнания Писистратидов, было удобным средством расправиться с неугодным политиком, тем более таким, чье прошлое могло дать повод к судебному преследованию.

Нам кажется, что в данном случае перед нами пример борьбы среди аристократических группировок, продолжавших играть важную роль в афинской политике не желающих допустить усиление своего противника. Изменились лишь методы этой борьбы: в демократическом обществе обвинение в тирании казалось беспроигрышным вариантом.

Встает вопрос, кто были эти «враги» Мильтиада, предавшие его суду. Ответить на него однозначно не позволяет отсутствие сведений у древних авторов, так что все версии так и остаются предположениями. Однако одно из них выглядит более предпочтительным: обвинителями Мильтиада, как и во время второго суда над ним, были Алкмеониды. Они продолжали сохранять большое влияние в Афинах, приезд Мильтиада мог поколебать их положение, и они решили покончить со своим оппонентом, пока тот еще не стал опасен для них[265]. Интересно, что позднее и Алкмеонидов также обвинят в том, что они «друзья тиранов», и изгонят остракизмом. Но пока остракизм еще не применяется, и то же самое обвинение разбирается в суде[266].

Существует предположение, что на стороне Мильтиада выступил Фемистокл, архонт 493 г. Х. Т. Уэйд-Джери считает именно Фемистокла его судьей, для которого достаточно было уже то, что в настоящий момент бывший тиран является врагом Гиппия и Персии[267]. П. Клоше добавляет, что у них не было ни личной, ни семейной вражды, а взгляды на внешнюю политику совпадали[268]. Мильтиад же, надо полагать, должен был подчеркивать свою вражду с афинскими тиранами и с персами, указывая на убийство Писистратидами своего отца и собственную роль в скифском походе Дария. С. Робинсон, рассматривая положение в Афинах этого периода, отмечает, что во время возвращения Мильтиада в городе шла борьба между Алкмеонидами и Фемистоклом. Мильтиад поддержал Фемистокла, а тот спас своего нового союзника во время инспирированного Алкмеонидами суда[269].

Однако нам хочется еще раз подчеркнуть, что многочисленные интерпретации афинской политики начала V в., хотя обладают внутренней логикой и вполне возможны, исходя из имеющихся данных, во многом остаются бездоказательными, так как мы не располагаем достаточными свидетельствами источников.

С поддержкой Фемистокла или без, но «Мильтиаду удалось оправдаться от этих обвинений, и он по народному избранию был назначен афинским стратегом» (Her., VI, 104). Скорее всего, это произошло в 490 г., в год похода персов на Грецию[270]. Безусловно, Мильтиад обладал военным опытом и, что также было важно, имел представление о персидской армии и ее тактике. Афиняне сделали правильный выбор, и Мильтиад блестяще проявил свои стратегические способности в Марафонской битве, одном из решающих сражений Греко-персидских войн.

Мильтиад — военачальник: Марафонская битва и Паросская экспедиция

В нашу задачу не входит подробное рассмотрение истории войны и самой битвы[271], поэтому мы остановимся в основном на роли Мильтиада. Как отмечали еще Ю. Белох и Р. Пельман, главной его заслугой было то, что афиняне встретили врага не за стенами города, а вышли ему навстречу и сразились в открытом бою[272].

Обратимся к Геродоту, главному источнику по этим событиям. Отправляясь походом на Элладу, Дарий послал глашатаев греческим полисам с требованием «земли и воды», то есть покорности царю. Некоторые города подчинились, а спартанцы и афиняне умертвили послов (Her., VII, 133). По сообщению Павсания (III, 12,7), «виновником убийства афинянами пришедших в Аттику послов был Мильтиад», за что его поразил гнев Талфибия, легендарного глашатая Агамемнона. Геродот говорит, что этот гнев был направлен только против лакедемонян и выражался в неблагоприятных предзнаменованиях, Павсаний же прибавляет к ним еще и Мильтиада, однако не уточняет последствий.