Алкмеониды и Филаиды афинские - [19]

В рассказе Геродота о посольстве в Персию ни слова не говорится о роли Клисфена в данном мероприятии. Историк мог умалчивать о причастности к этому самого Клисфена, так как после Греко-персидских войн такие действия считались позорными. Хотя в другом месте (Her., IV, 113; 121–124) он приводит слухи, далеко не лестные для Алкмеонидов, а именно о союзе с персами во время битвы при Марафоне. Тем не менее, отправление посольства в Сарды произошло, скорее всего, не без ведома Клисфена, который стоял тогда во главе государства. Е. Уолкер весьма подробно рассматривает этот вопрос и приходит к выводу, что обращение к Персии — результат политики Клисфена, который, зная заранее условия такого союза (тут Уолкер ссылается на связи Алкмеонидов с Сардами времен лидийских царей), все же предпочел подчинение Персии капитуляции перед Клеоменом. Послы же, действуя по указанию Клисфена, понесли потом наказание вместо него, как если бы действовали по своему усмотрению. Автор также обвиняет Клисфена в том, что он был первым человеком в Элладе, который подтолкнул Персию к вмешательству в греческие дела; Алкмеониды же в его интерпретации предстают партией проперсидской ориентации[125].

С Е. Уолкером полемизирует П. Клоше, справедливо отмечая, что когда посольство отправлялось в Сарды, Афины, во-первых, находились под угрозой нового вторжения со стороны Спарты и ее союзников, и, во-вторых, ничего еще не указывало на то, что Персия собирается завоевать Грецию. Тогда как несколькими годами позже, получив от Артаферна приказ принять назад Гиппия, афиняне наотрез отказались и «твердо решили открыто воевать с персами» (Her., V, 99). Что же касается взаимоотношений Клисфена с кланом Алкмеонидов, то П. Клоше считает, что политика Клисфена — это необязательно политика всего этого рода: нет доказательств, что даже если Клисфен и признал власть Персии, это было сделано с согласия всего или большей части рода (мнение о неоднородности Алкмеонидов разделяет и В. М. Строгецкий)[126]. Наконец, П. Клоше считает, что историей с посольством могли воспользоваться враги Клисфена, чтобы дискредитировать его, приписав преднамеренный замысел подчинить Афины Персии. Возможно также, что после этого Клисфен был вынужден отказаться от политической деятельности[127] (хотя есть мнение, что исчезновение Клисфена с политической арены обусловлено его смертью)[128].

Понятие «проперсидской партии» в данном случае развенчивает М. Мак Грегор, который полагает, что обращение к Персии было сделано по решению народа одновременно с постановлением о возвращении Клисфена и остальных изгнанных Клеоменом[129]. А. Хэндс отмечает, что мы не можем с точностью определить позицию Клисфена в вопросе отправления посольства, но можно утверждать следующее: по поводу союза с Персией мнения в Афинах разделились. Клисфен, являясь лидером государства, не мог не участвовать в этих дебатах. Его или критиковали за решение заключить союз с персами, или он сам противостоял такому постановлению, принятому народом[130], в любом случае. После возвращения послов в Афинах превалировало уже другое мнение, чем до их отправления. П. Левек и П. Видаль-Накэ считают обвинение Клисфена и вообще Алкмеонидов в следовании чужеземной, внеэллинской политике необоснованными[131].

Достаточно взвешенным выглядит предположение Дж. Холлэдэя о том, что послы вернулись с договором в тот момент, когда вторая экспедиция Клеомена уже окончилась провалом, и результат их миссии оказался бесполезным. Клисфен выступал за посольство, так как потерял бы больше всех, если бы Клеомен установил в Афинах олигархию или тиранию Исагора; он же внес это предложение в народное собрание, которое его одобрило. Причем от Персии в тот момент не ждали никакой угрозы и формальное подчинение ей казалось небольшой платой по сравнению с возможным правлением спартанцев и Исагора. Впрочем, остается не совсем ясным, хотели ли афиняне получить от Персии военную помощь, или само имя могущественного патрона должно было отвратить Спарту от повторного вторжения[132].

Со своей стороны отметим, что пассаж Геродота, являясь единственным упоминанием о посольстве в Персию, предоставляет исследователям широкое поле для различных, более или менее правдоподобных, предположений, но не дает ответа на вопросы ни о роли Клисфена в этом деле, ни о том, какие последствия имел (и имел ли) этот союз.

Военные действия в самой Греции разворачиваются следующим образом. Клеомен, собрав войска союзников со всего Пелопоннеса, вторгся в Аттику и дошел до Элевсина. В то же время с севера напали беотийцы и халкидяне; афиняне выступили против пелопоннесцев (Her., V, 74). Но среди союзников Спарты не было единства: сперва ушли коринфяне, отказавшись от дальнейшего участия в походе против дружественных Афин, а затем и Демарат, второй спартанский царь, после ухода которого армия распалась, и Клеомен был вынужден возвратиться в Спарту без успеха (Her., V, 75–76). После этого афиняне обратились против беотян и халкидян. Беотяне потерпели поражение на берегу Эврипа; в тот же день афиняне переправились на Эвбею и одержали победу над халкидянами. Вскоре после этого на Эвбею Афинами были выведены клерухии, и там обосновались афинские переселенцы (Her., V, 77).