Алкмеониды и Филаиды афинские - [18]

Аристотель пишет, что реформы начались при архонте Исагоре (Ath. pol., 21,1). Это сообщение можно расценивать по-разному: что Аристотель под началом реформ понимает их предложение народу, или что их стали проводить уже после изгнания Исагора, но в год его архонтства, который и продолжал называться по его имени.

Однако мы располагаем еще одним свидетельством о времени проведения реформ. Поллукс сообщает, что архонтом был Алкмеон, когда афинских фил стало десять (Poll. Onomast., VIII, 110). В данном случае наиболее приемлемым нам кажется объяснение Т. Каду, данное в его работе, посвященной афинским архонтам. Он полагает, что реформы были предложены Клисфеном и одобрены народом в 508/507 г., когда архонтом был Исагор, но полностью они стали действовать лишь на следующий год. Вполне вероятно, что Алкмеон (возможно, родственник Клисфена, поддерживающий его нововведения) стал архонтом на 507/506 год, первый год нового режима[115].

Относительно официальной должности, которую занимал Клисфен, традиция не сохранила никаких сведений. Аристотель только упоминает, что «когда народ взял в свои руки управление, Клисфен стал вождем и простатом народа» (Ath. pol., 20, 4), а реформы он начал, «находясь во главе народной партии (tou plethous prostekos)» (Ath. pol., 12,1)[116].

Спартанское вторжение и победа Клисфена

Вернемся ненадолго к событиям, связанным со спартанским вторжением в Аттику. Исагор обратился за помощью в Спарту после заключения Клисфеном союза с народом и, вследствие этого, ослабления его собственной позиции. Царь Клеомен содействовал освобождению Афин от тирании, к тому же, согласно традиции (Her., V, 70; Aristot. Ath. pol., 20, 2), он состоял с Исагором в отношениях гостеприимства. Но у лакедемонян был, вероятно, и другой повод для интервенции: изгоняя из Афин тиранов, Спарта не могла сочувствовать усилению в них демократии[117]; возможно, в ее планы входило установление контроля над Аттикой путем учреждения там олигархии[118], так что приглашение Исагора было ей выгодно. П. Левек и П. Видаль-Накэ отмечают, что эта помощь Клеомена Исагору была первым идеологическим конфликтом между Афинами и Спартой, после чего Спарта начала играть роль «жандарма олигархов»[119].

И вот Клеомен, двинувшись на Аттику, через глашатая потребовал изгнать Клисфена и его приверженцев, «запятнанных скверной» (Her., V, 70). Родовое проклятие продолжало тяготеть над Алкмеонидами, и враги воспользовались им, чтобы нанести удар. Клисфен тайно бежал из города, а Клеомен, придя в Афины с небольшим отрядом, изгнал из города 700 оскверненных семейств. Затем спартанский царь попытался распустить Совет и отдать власть в руки Исагора и трехсот его приверженцев (Her., V, 70; Ath. pol., 20, 3).

Здесь опять же встает вопрос, какой Совет хотел распустить Клеомен: если придерживаться мнения о том, что государственное устройство было реформировано уже до спартанского вторжения, то это должен был быть новый Совет Пятисот. Но нам кажется более вероятным, что реформы были осуществлены позднее, и мы полагаем, что это был Совет Четырехсот, учрежденный Солоном и существовавший до реформ Клисфена[120].

Не совсем ясным является упоминание семисот изгнанных Клеоменом семейств (oikiai). П. Левек и П. Видаль-Накэ отождествляют их изгнание с исключением из списка граждан нечистых по происхождению (Ath. pol., 13,5) и отделяют его от изгнания собственно Алкмеонидов[121]. Однако Геродот, а вслед за ним и Аристотель определенно пишут, что изгнанные были enageis, запятнанные скверной. Уэйд-Джери полагает, что они принадлежали к партии Клисфена, и Исагор данным актом решил эту партию обезглавить. Чрезмерной может показаться и сама цифра — 700 семей, являющиеся потомками участников Килоновой смуты[122]. Но, с другой стороны, возможно, это были и не одни Алкмеониды, да и после убиения сподвижников Килона прошло около 120 лет, причем «скверна» передавалась и по мужской, и по женской линии (в середине IV в. до н. э. спартанцы будут требовать изгнания Перикла как причастного к этому святотатству, хотя он был Алкмеонидом со стороны матери — Thuc., I, 127)[123]. Сказать что-либо более определенное по этому поводу трудно из-за недостатка сведений, предоставляемых источниками.

Как известно (Her., V, 72–73; Aristot. Ath. pol., 20, 3), вторжение спартанцев закончилось неудачно: они были изгнаны вместе с Исагором, Клисфен возвратился в Афины и тогда, как кажется, и начал проводить свои реформы.

Посольство в Персию

Но дело Спарты еще не было проиграно: ведь Клеомен был побежден, придя лишь с небольшим отрядом, и если бы Спарта переправила через Истм сильное войско, Аттика вряд ли смогла противостоять нашествию[124]. Афиняне это понимали и «были убеждены, что предстоит война с Клеоменом и лакедемонянами» (Her., V, 73). Столкнувшись с такой опасностью и не найдя союзников в Греции, афиняне отправили посольство в Сарды для заключения союза с персами. Сатрап Артаферн обещал заключить союз, если афиняне «дадут царю землю и воду», то есть при условии подчинения Персии. «Послы же, желая заключить союз, согласились, приняв это на свою ответственность. Впрочем, по возвращении на родину они подверглись суровому осуждению за эти самостоятельные действия» (ibid.).