Алиенора Аквитанская. Непокорная королева - [41]

.

Затем Генрих отправился помолиться в Мон-Сен-Мишель: там ему изъявил свою покорность Вильгельм I, король Шотландии, и епископ острова Мэн. Некоторые бретонские правители, графы Ваннский и Леонский, отказавшись подчиниться, уехали просить защиты у короля Франции, из-за чего напряженность в отношениях королей, уже разошедшихся в вопросе насчет Фомы Бекета, еще более возросла.

Именно в ходе этого пребывания короля подле Алиеноры, в Анжере, был зачат их последний ребенок. На этот раз Генрих остался на континенте, тогда как Алиенора — по неизвестным нам причинам — осенью вновь пустилась в плавание через Ла-Манш: Иоанн появился на свет в Англии, вероятно, в Оксфорде, вскоре после Рождества 1166 г. Генрих же провел большую часть своего времени в Нормандии, а затем в Пуатье, где он отметил Рождество с сыном Генрихом. Согласно Марион Мид-Фацингер, в Анжере Алиенора якобы узнала о продолжительной связи своего мужа с молодой и красивой Розамундой Клиффорд, которую король, ни от кого не таясь, поселил в своем дворце Вудстоке. Тогда, желая побольше разузнать о произошедшем, королева покинула Генриха и уехала в Оксфорд[185]. Однако это всего лишь домыслы.

К области домыслов, только еще более невероятных, следует отнести и мнение такого хорошего историка, как Э. Р. Лабанд. Согласно ему, Алиенора давно знала о неверности мужа, известного своими похождениями. Но открытая и даже демонстративная связь короля с Розамундой Клиффорд привела к тому, что Алиенора возненавидела супруга и захотела отомстить ему в сфере политики. Совершенно справедливо не принимая в расчет поздние легенды, превратившие Розамунду в невинную жертву сварливой мегеры или фурии Алиеноры, исследователь тем не менее делает поспешный вывод: «Месть Алиеноры состояла не в том, чтобы убить Розамунду. Она поступила лучше: подняла восстание в Пуату»[186]. Это утверждение базируется на двух неоспоримых фактах, между которыми, однако, может и не быть причинно-следственной связи. К тому же связь Генриха с Розамундой, если верить Гиральду Камбрийскому (правда, мы знаем, насколько он зол на язык), становится очевидной после мятежа и пленения Алиеноры[187]. Возможно — и даже вполне вероятно, — что королева на самом деле питала недобрые чувства к своему неверному супругу, однако ничто не позволяет нам утверждать (как, впрочем, и отрицать), что причиной, побудившей Алиенору подстрекать своих сыновей к бунту против их отца, оказалась очередное любовное похождение Генриха II. Конечно, мы можем констатировать, что с этого времени супруги охладевают друг к другу, но все же крайне сложно допустить то, что враждебное чувство Алиеноры, заставившее ее через несколько лет восстать вместе со своими сыновьями против супруга, базировалось исключительно на супружеской ревности.

1167 г. ознаменовался возобновлением военных действий из-за Оверни и графа Тулузского, который в конце концов расторг брак с сестрой Людовика VII Констанцией и сблизился с Генрихом II. В Вексене, предмете вечного раздора английского и французского королей, царил разбой, сменяющийся военными набегами. Нам ничего неизвестно об участии в этих событиях Алиеноры, как нет у нас и четких указаний на ее личное вмешательство в дело Фомы Бекета, еще более отравившее отношения между Генрихом II и Людовиком VII. Некоторые историки, удивленные этим фактом, спрашивали себя, было ли решение Алиеноры оставаться в стороне ее собственным или же она устранилась по приказу короля[188]. Но были ли у нее веские причины для того, чтобы вмешиваться лично?

В то время как Алиенора в Англии присматривала за королевством своего мужа, Генрих II воевал в Аквитании, герцогстве своей жены. В очередной раз ему пришлось столкнуться с неповиновением некоторых баронов, в частности, Гильома Тайефера, которого поддерживал король Франции, и, вскоре после Пасхи, графа Оверньского. Несколько военных операций, перемежающихся короткими перемириями, проходят и в Вексене. В августе Генрих подавил очередной мятеж бретонцев, возглавленный графом Ваннским: он разрушил Жослен и завладел Ванном, Оре и Динаном. Военному успеху сопутствует успех дипломатический: под давлением Плантагенета папа Римский, к великому огорчению Людовика VII, признал брак Жоффруа с Констанцией Бретонской действительным, хотя дети и состояли в родстве, запрещенном Церковью для брака. Единственное, что омрачило жизнь Плантагенету, — смерть «императрицы Матильды», наступившая в сентябре[189]. Король оставался на континенте до конца года. О присутствии Алиеноры на погребении не упоминается; вероятно, она присоединилась к королю в Аржантане, где на Рождество они собрали свой двор. Во время своего пребывания в Англии королева готовила приданое для своей дочери Матильды, которую она проводила до Дувра, где передала одиннадцатилетнюю невесту послам ее будущего мужа, герцога Саксонского Генриха Льва. Об этих «свадебных расходах» свидетельствуют казначейские списки.

1168 г. снова прошел под знаком новой волны мятежей в Пуату. Бароны, начиная с графа Ангулемского, не желали подчиняться королю, который намеревался установить в регионе централизованный феодальный режим по нормандскому образцу, не соответствующий законам и обычаям Аквитании. Возможно, мятежных баронов также раздражало то, что Генрих II разместил на местах своих людей из числа мирян и духовенства. Ответ короля последовал незамедлительно. Если верить автору «Истории Вильгельма Маршала», Генрих только что вернулся в Англию, как до него дошла новость о вспыхнувшем восстании. Он пересек Ла-Манш с Алиенорой и баронами, в числе которых был один из преданных ему людей, Патрик, граф Солсбери. Высадившись в Барфлёре, они побывали в Кане, Лизьё и Руане, прежде чем отправиться в Пуату. Во главе армии наемников Генрих разрушил множество замков мятежников (в том числе и замок Лузиньянов), огнем и мечом прошелся по их землям и, оставив свои гарнизоны в нескольких стратегически важных крепостях, возвратился в Пуатье. Затем, решив отправиться на переговоры с королем Франции, он оставил Алиенору управлять в его отсутствие, дав ей в помощь Патрика де Солсбери. Задача была нелегкой, поскольку бунтовщики не были побеждены и оставались на свободе.