Алиби для великой певицы - [13]
Больше Плевицкая не стирала. Она училась пению; не прошло и двух лет, как в Царскосельском дворце бывшая прачка исполняла свои песни перед последним русским императором, а он, рассказывают уже другие авторы, низко опускал голову и плакал».
В эмиграции Николай Скоблин, профессиональный военный, принужден был снять форму. Он остался без дела и без средств к существованию. Рядом с красавицей женой он казался невзрачным. Среди эмигрантов, не знавших близко эту пару, их брак, вероятно, считался мезальянсом.
Певец Александр Вертинский, оказавшись в Париже, сразу же обратил на них внимание: «В русском ресторане «Большой Московский Эрмитаж» в Париже пела и Надежда Плевицкая. Каждый вечер ее привозил и увозил на маленькой машине тоже маленький генерал Скоблин. Ничем особенным он не отличался. Довольно скромный и даже застенчивый, он скорее выглядел забитым мужем у такой энергичной и волевой женщины, как Плевицкая».
Тем не менее Александр Вертинский отметил, что среди бывших офицеров Скоблина уважали, с подчеркнутым вниманием к нему относились руководители Российского общевоинского союза генералы Кутепов и Миллер:
«И с семьей Кутепова, и с семьей Миллера Плевицкая и Скоблин очень дружили еще со времен Галлиполи, где Плевицкая жила со своим мужем и часто выступала».
Петр Ковальский добрался до Вены через Ленинград-Штеттин-Берлин с персидским паспортом на имя Петроса Булатяна. В Вене он остановился в отеле «Грабен». С регулярной почтой иностранный отдел ОГПУ переправил в Вену фотографию Ковальского с тем, чтобы кто-то из сотрудников резидентуры мог с ним встретиться. Пароль был простой: «Получили ли вы письмо?» Ковальский должен был ответить: «Получил 12 мая».
Отыскать в России брата генерала Скоблина и получить от него рекомендательное письмо к Николаю Владимировичу оказалось не так просто. Поэтому пока что решение о том, как использовать Ковальского, оставлялось на усмотрение резидента.
Пока что в Вене Ковальский наслаждался безмятежной, вольной, комфортной жизнью и сочинял подробные письма жене в Харьков. Письма передавались вместе со всей почтой резидентуры и поступали в иностранный отдел. С них снимались копии, а оригиналы пересылали в ГПУ Украины.
Харьковские чекисты приглашали к себе жену Ковальского и давали ей прочитать письмо от мужа. Забирать домой мужнины письма ей не разрешали — в Харькове никто не должен был знать, что скромный служащий Петр Ковальский находится не в командировке в Средней Азии, как велено было говорить его родным, а в Австрии.
Сотрудники обоих иностранных отделов — союзного и украинского ГПУ — читали письма Ковальского внимательнее, чем его собственная жена. Чекисты дорого бы дали за возможность узнать, понимал ли опытный Ковальский, что его послания не пройдут мимо ОГПУ? Или наивно верил, что письма, не распечатав, передадут его жене?
В любом случае знакомиться с его письмами было полезно. Если он был искренен с женой, то можно выяснить, что у него на уме. Если на ОГПУ он хотел благоприятное впечатление произвести, то важно было понять, что Ковальский намерен внушить своим начальникам и что — скрыть? Некоторые письма его жена так и не увидела. И некоторые его письма Ковальскому тоже не передали.
«Дорогая Рая! — бодро сообщал из Вены Петр Ковальский. — О себе писать еще нечего, но напишу пару слов о своих путевых впечатлениях.
В Ленинграде я попал на немецкий пароход «Саксен». Первое, что бросилось в глаза, — это немецкая чопорность и вежливость, а самое главное — обилие питания. Я вспомнил Витусю — как было бы хорошо ее так попитать.
20-го я уже был в Штеттине — маленький чопорный немецкий городок: чистота, опрятность, обилие магазинов, товаров, продуктов и никого людей в магазинах. Если у нас в Церобкопах и ГУМах можно оставить по одному продавцу, который бы только повторял: «Ничего нет», то в Германии и Австрии надо ставить того же продавца, который бы говорил: «Никого нет».
О заграничной дешевизне — все это ложь; то, что дешево, — дрянь, а если хочешь достать приличную вещь, надо заплатить приличные деньги.
Разница только та, что у нас и при наличии денег нельзя ничего купить. Здесь же при наличии денег можно достать все, а также можно и всех купить, думаю, вплоть до верхушек… У меня есть веские данные, позволяющие так говорить.
В Берлине был всего один день, так что хорошо его не рассмотрел.
22-го приехал в Вену. Что такое Вена?
Большое кафе-ресторан. 1,3 миллиона населения, из коих 200 тысяч безработных и столько же полицейских. Никогда не мог себе представить такого количества ресторанов, правда, почти все пустые, или сидит человек с видом знатного бюргера и пьет «соду». Пьет он эту воду с трех часов до двух ночи в будни, а в праздники — до четырех. Занятие довольно веселое.
Да, я еще хотел сказать одном классе населения. Если я не ошибаюсь в смысле преуменьшения, то 15 процентов женщин в Вене продаются.
Соблазнительного очень много, но, сопоставляя мир капиталистический и наш новый мир — социалистического переустройства, проанализировав глубоко эти две противоположные системы, я вновь убеждаюсь, что социалистическое переустройство быта — это не эксперимент, как принято у нас среди многих думать, а единственный выход из того капиталистического тупика, в который зашел весь мир.
Россия всегда играла ключевую роль на международной арене. Но внешняя политика государства, как правило, является отражением происходящих в нем внутренних процессов. Со сменой правителей менялся и политический курс нашей страны, что влекло за собой кардинальные перемены во внешнеполитическом ведомстве. Это проявлялось как в назначении нового министра, так и в смене приоритетов в работе. Требовались другие, более гибкие дипломатические подходы к решению мировых проблем. В данной книге автор показывает историю развития дипломатии с начала 50-х годов до наших дней, причем не только с позиции самих работников российского МИДа, но и с позиции их зарубежных коллег.
Еврейское государство было создано не Соединенными Штатами, а Советским Союзом. Израиль бы никогда не появился, если бы этого не захотел Сталин, в ту пору — лучший друг сионистов. Израиль бы не выжил, если бы Сталин не снабдил его оружием и солдатами в ту пору, когда американские политики менее всего желали появления еврейского государства.Но ради чего он это сделал? Какие тайные интересы связывал с Ближним Востоком? Почему так быстро переменился к Израилю? И главный вопрос: что принесло нашей стране сближение с арабским миром? Рассекреченные документы Министерства иностранных дел позволяют понять скрытые мотивы советской дипломатии на Ближнем Востоке.
Вот уже столетие мы пытаемся понять, почему произошла Великая русская революция. Предательство? Заговор? Влияние темных сил? Чужие деньги? Был ли Ленин немецким шпионом, а Троцкий – американским? И почему император Николай II сразу не подавил восстание, не расстрелял бунтовщиков, вышедших на улицы Петрограда? Как ни странно это звучит, но глубинные причины, пружины и весь ход революции остаются непонятными и не понятыми. В своей новой книге Л. Млечин рассказывает о том, как развивались события 1917 года, изменившего судьбу России, – от убийства Григория Распутина до разгона Учредительного собрания, рисует портреты ключевых фигур русской революции, которые предстают в новом свете.
С именем Леонида Ильича Брежнева связана целая эпоха в истории Советского государства. Общество, уставшее от волюнтаризма H. С. Хрущева, встретило его приход к власти с надеждой. Новый лидер имел большой опыт, участвовал в Великой Отечественной войне, входил при Сталине в состав руководства страны. И действительно, при Брежневе оборонное могущество и авторитет СССР обеспечили стабильность и равновесие сил в мире, стали препятствием на пути США к геополитическому господству. Советские граждане почувствовали уверенность в завтрашнем дне.
В переходную эпоху общество отчаянно ищет точку опоры. При Горбачеве бунтовали против власти, при Ельцине ждали от власти защиты. С появлением на политической авансцене Владимира Путина люди связывали надежду на стабильность и спокойствие.Новая книга Леонида Млечина — не только биография Владимира Путина, но и попытка разобраться в том, как изменилась Россия за последние годы. История страны не заканчивается на президентских выборах 2012 года. Нас подстерегает экономический кризис, Россия находится перед серьезными социальными вызовами.
Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем большевики создавали для того, чтобы справиться с армией чиновников, которые бойкотировали новую власть и саботировали распоряжения Совета народных комиссаров. Но руководители партии быстро поняли цену органам госбезопасности как важнейшему инструменту контроля над страной. Так появились силовики, которых в старой России не было. Новая книга Л. Млечина рассказывает о треугольнике власти: партийные секретари, военачальники, руководители спецслужб… Во второй части книги отсутствует текст Главы "От матриархата до секретариата" в исходном pdf.
На материале биографий Уинстона Черчилля и Джорджа Оруэлла автор показывает, что два этих непохожих друг на друга человека больше других своих современников повлияли на идеологическое устройство послевоенного западного общества. Их оружием было слово, а их книги и выступления и сегодня оказывают огромное влияние на миллионы людей. Сосредоточившись на самом плодотворном отрезке их жизней – 1930х–1940-х годах, Томас Рикс не только рисует точные психологические портреты своих героев, но и воссоздает картину жизни Британской империи того периода во всем ее блеске и нищете – с колониальными устремлениями и классовыми противоречиями, фатальной политикой умиротворения и увлечением фашизмом со стороны правящей элиты.
Об авторе: 1929 года рождения, наполовину негр, наполовину индеец сиксика (черноногие), Куртис Найт до 8-ми летнего возраста жил в индейской резервации. Очень рано его вдохновила к сочинению песен его мать, она писала не только отличные стихи, но и хорошие песни и музыку. После окончания школы он переехал в Калифорнию, там было несравненно больше возможностей для расширения музыкального кругозора. Затем автобус, проделав путь в три тысячи миль, привёз его в Нью-Йорк, где он встретил одного агента, занимающегося подбором групп для созданных им целой сети клубов на Восточном Побережье.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.