Алфавита. Книга соответствий - [2]
Динамики разносили его голос далеко по округе. — Вот смотри!
И снова воспроизводил этот чертов «квадрат».
Метрах в двадцати от эстрады стояла скамья. Каменно прижавшись друг к другу, на ней сидели две девушки. Их отчаянный вид показывал, что скамью они считают своим последним убежищем и никому не удастся оторвать их от нее даже подъемным краном.
Пространство так называемой площадки плавно перетекало в парк. Парк рассекали три рукава большого ручья. Через каждый из них был перекинут легкий металлический мостик с кружевными проволочно-арматурными перильцами.
По аллеям между водными артериями прохаживались какие-то тени.
— Вот козел! — говорил человек, показывавший «квадрат». — Дай сюда!
Мы встали на одном из мостиков и оперлись спинами о перила.
— Похоже, танцев не будет, — вяло сказал я. — Десятый час.
— Да-а-а, — отозвался Слава, разглядывая эстраду. — Не близка им Терпсихора.
Умничал он совершенно напрасно. Лучше бы посмотрел в другую сторону, чтобы, как и я, увидеть группу из пяти человек, неспешно всходившую на наш мостик.
Железо ахнуло под ногами, и Слава повернул голову.
— Ну что? — заинтересованно спросил первый. — Наших девок пришли кадрить?
Они уже обступили нас, исключив всякую возможность преждевременного, на их взгляд, расставания. За спиной шумела вода.
— Где ты тут девок-то видишь? — равнодушно спросил я.
Должно быть, я и в самом деле сильно обгорел. Немного лихорадило.
Происходящее меня интересовало, но особой его остроты я не чувствовал.
— Вы откуда? — спросил самый старший — лет тридцати. Здоровущий такой крестьянин с бычьей шеей и мощными руками. И похоже, самый разумный. Лидер.
— Да что там разбираться, — бурчал между тем еще один, длинный. — Мочить давай.
По тому, как вибрировали под моей спиной перильца, я понял, что
Славу колотит крупной дрожью. И подумал, что на его месте я бы снял очки.
— Из «Кодори», — беззаботно сказал я.
— Я же говорю: надо мочить, — снова буркнул длинный.
— А! Менты, значит, — зловеще уточнил первый.
— Мы-то? — рассеянно переспросил я. — Да как сказать… Ну, в каком-то смысле…
— Блин! — с досадой говорил в микрофон человек, показывавший «квадрат». — Дай сюда! Дурень!
Честно сказать, я понимал тщетность своих усилий. В таких ситуациях люди с миром не расходятся. Ибо сказано: «Не обнажай в тавернах!»
Пока есть силы терпеть, не обнажай. Но уж если обнажил, деваться некуда: надо мочить.
Было понятно, что старший и разумный не напрасно медлит. Не хотелось ему с нами вязаться. Очень не хотелось. С одной стороны, ничего плохого мы не делали. С другой — из «Кодори». Менты не менты, а все равно в «Кодори» люди просто так не попадают…
Ему нужна была соломинка. За которую он мог бы схватиться, чтобы как-то вырулить из этого положения.
И я протянул ему эту соломинку.
— Погодите, мужики, а что за фигня у вас тут в магазине? — спросил я, и с каждым словом мой голос набирал обвинительный пафос. — Это что же такое — в Абхазии нет вина?! Я, конечно, приехал не для того, чтобы пить водку. Но ведь и водки нету!
Пружина слетела с боевого взвода. Они расслабились и дружно загомонили. Правда, длинный еще что-то ворчал, но его не слушали. Он вообще был довольно тупой, этот длинный.
— А! — обрадованно сказал старший. — А что же ты хочешь?
Перестройка! Борьба с пьянством!
— Разве пить сухое абхазское вино — это пьянство? — усомнился я.
— Что ты с ними, с дураками, сделаешь! — Он с горечью махнул рукой.
— Ведь свои мозги не вставишь! Сколько виноградников порубили!..
— Только в Гагре можно купить, — добавил кто-то и сплюнул. — Но это утром надо ехать…
Я пожал плечами:
— Утром лучше на море…
— А вы откуда? — спросил старший.
— Из Москвы, — ответил я, правильно поняв изменившийся смысл вопроса.
— О! С Москвы!.. С самой Москвы? — уточнил он.
— Ну да, с самой, — кивнул я.
— Слушай, — обрадовался он. — А ты Сашу Козлова знаешь?
Я ненадолго задумался.
— Нет, — с сожалением вздохнул я. — Не знаю.
— А я с ним служил, — сообщил он.
— Ну да, — сказал я. — Понятно. Нет, не встречал…
— В Гагру — это надо часам к восьми, — протянул другой.
— Да ладно, в какую Гагру! — оборвал его старший. — Пошли!
И вопросительно посмотрел на меня — мол, ты идешь, нет?
— Куда? — спросил я.
— Пошли, пошли! — поторопил он. — Увидишь.
Мы со Славой переглянулись.
— Я не пойду, — выговорил Слава.
Это ему не без труда далось.
— Я тебе не пойду! — пригрозил я. — Пошли!
И мы пошли, погружаясь вслед за ними в черные дебри засыпающего поселка.
И все было хорошо. Я почувствовал только один укол неудовольствия: когда кто-то спросил, почему я так странно одеваюсь.
Вернулись часа в три.
Нас проводили до самого дома.
Долго прощались у ворот.
Про «Кодори» никто не вспоминал.
Они повернули назад. Метров через тридцать нестройно затянули невнятную песню.
Слава пошатывался, а на лестнице вообще то и дело спотыкался. Мне приходилось его поддерживать. Это было не так просто. Потому что в одной руке у меня была авоська с чачей — штук шесть поллитровок, а в другой — пятилитровая бутыль с красным вином.
Но белое нес Слава, и я боялся, что он уронит порученную ему трехлитровую банку.
Анатомия свиньи
Далеко не все советские люди имели верное представление об анатомии свиньи. Большинство руководствовалось теми поверхностными умозаключениями, которые можно было сделать, разглядывая прилавки мясных магазинов. Поэтому искренне верило, что организм свиньи состоит из окровавленных костей, кусков желтого сала и щетинистой шкуры с синими печатями. И, надо сказать, это было одно из самых безобидных верований, присущих советским людям.
Журнал «Новый Мир», № 2 за 2008 г.Рассказы и повести Андрея Волоса отличаются простотой сюжета, пластичностью языка, парадоксальным юмором. Каждое произведение демонстрирует взгляд с неожиданной точки зрения, позволяющей увидеть смешное и трагическое под тусклой оболочкой обыденности.
В центре нового романа Андрея Волоса — судьбы двух необычных людей: Герман Бронников — талантливый литератор, но на дворе середина 1980-х и за свободомыслие герой лишается всего. Работы, членства в Союзе писателей, теряет друзей — или тех, кого он считал таковыми. Однако у Бронникова остается его «тайная» радость: устроившись на должность консьержа, он пишет роман о последнем настоящем советском тамплиере — выдающемся ученом Игоре Шегаеве. Прошедший через психушку и репрессированный по статье, Шегаев отбывает наказание в лагере на севере России.
Длинна дорога от Бухары до Панджруда, особенно если идти по ней предстоит слепому старику. Счастье, что его ведет мальчик-поводырь — где найти лучшего провожатого? Шаг за шагом преодолевают они назначенный им путь, и шаг за шагом становится ясно, что не мальчик зряч, а старик; и не поводырь ведет слепого, предостерегая от неожиданностей и опасностей пути, а слепой — поводыря, мало-помалу раскрывая перед ним тайны жизни.Главный герой романа — великий таджикско-персидский поэт Абу Абдаллах Джафар ибн Мухаммад Рудаки.
Андрей Волос родился в 1955 году в Душанбе, по специальности геофизик. С конца 80-х годов его рассказы и повести публикуются в журналах. Часть из них, посвященная Востоку, составила впоследствии книгу «Хуррамабад», получившую престижные литературные премии. Новый роман — «Недвижимость» — написан на московском материале. Главный герой повествования — риэлтер, агент по продаже квартир, человек, склонный к рефлексии, но сумевший адаптироваться к новым условиям. Выбор такого героя позволил писателю построитьнеобычайно динамичный сюжет, описать множество ярких психологических типов и воспроизвести лихорадочный ритм нынешней жизни, зачастую оборачивающейся бессмысленной суетой.
Она хотела большой любви, покоя и ощущения надежности. Хотелось, чтобы всегда было счастье. А если нет, то зачем всё это?
Про историю России в Средней Азии и про Азию как часть жизнь России. Вступление: «В начале мая 1997 года я провел несколько дней в штабе мотострелковой бригады Министерства обороны республики Таджикистан», «совсем рядом, буквально за парой горных хребтов, моджахеды Ахмад-шаха Масуда сдерживали вооруженные отряды талибов, рвущихся к границам Таджикистана. Талибы хотели перенести афганскую войну на территорию бывшего Советского Союза, который в свое время — и совсем недавно — капитально в ней проучаствовал на их собственной территории.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.