Альфарий: Голова Гидры - [23]

Однако из всех моих братьев был один, с которым я отчаянно надеялся встретиться. Хотя я ощущал родство, когда видел тех, кого находили до этого — всех без их ведома — я еще не обнаружил того, чья душа, как я чувствовал, была бы связана с моей собственной. Это казалось странным, но я знал, с уверенностью, превосходящей практически все остальное, что где-то в галактике находится брат, с которым я могу и буду делиться всем.

— Принято, — ответил я. — Всем оперативникам отбой и приготовься к вылету.

Я не позволю этому событию подождать. Имперские Кулаки могли справиться с этим миром любым способом, и мы уже проложили им путь. Когда Охотники за головами, Гакул и я достигли моста, обозначенного в плане нашей миссии, и спустились с края на транспорт, проходящий снизу, я настроился на местное вещание и услышал примитивное, воинственное пение, которое, по-видимому, так повредило это общество поколение назад.

— КРОВЬ И ЧЕРЕПА! КРОВЬ И ЧЕРЕПА!

Дорн был желанным гостем в этой системе. Меня же ждали более важные места.

Рогал Дорн не любит меня.

По правде говоря, я тоже от него не в восторге. Трудно любить своего брата, когда он так напыщен, но при этом считает себя скромным слугой. Его доспехи были сделаны из того же материала, что и доспехи нашего отца, и ему было поручено командовать обороной Императорского дворца: никто не любит хвастунов, особенно когда вы идете на войну в одежде, напоминающей Повелителя Человечества. В таких обстоятельствах убеждение всех в своем смирении кажется высокомерием.

Кроме того, он никогда не лжет. Я не доверяю никому, кто говорит только правду.

Открыто мы работали вместе только один раз — в походе против Принца Мира. После того, как вмешательство моего легиона значительно ускорило капитуляцию мира, уничтожив почти весь правящий класс в одну ночь, Рогал высказывал мне не только за то, что я помог ему, но и за то, что, по его мнению, я сделал это неправильно. Он утверждал, что действия моего легиона были эффективны, но не оптимальны, по моим же собственным критериям. В этом он как был прав, так и заблуждался.

Это правда, что я мог распорядиться своими силами по-другому. Я мог бы подождать, пока ситуация не станет еще менее стабильной для защитников, и я мог бы избежать убийства правящего класса и более спокойно привести мир к согласию. Тот факт, что я этого не сделал и что Рогал об этом узнал, говорит нам кое о чем.

Во-первых, это говорит о том, что Рогал считал, что мой легион должен действовать как велят Имперские Кулаки и мои методы должны подчиняться ему. Для легиона и примарха, столь поглощенных своей верностью Императору и Империуму, было весьма странно сочетание мнимого смирения и неприкрытого высокомерия. В конце концов, мы с ним братья и вроде как равны. Интересно, выдвинул бы Рогал те же требования, если бы к нему присоединился Хорус? Или же, так как я и мой легион считаемся опоздавшими в Великий Крестовый Поход, он мнит, что имеет превосходство по принципу старшинства?

Во-вторых, это говорит нам о том, что Рогал осознавал потенциал приведения к согласию путем невоенного вмешательства, а также свои собственные успехи на местах, но не предпринимал никаких усилий, чтобы добиться этого самому. Он всегда видел открытое сражение как единственно верный метод.

В-третьих, это говорит нам о том, что, если вы хотите узнать, на что способен ваш брат, стоит дать ему возможность критиковать ваше поведение и посмотреть, на каких аспектах он сосредотачивается. Он действительно может выявить истинные недостатки, которые нужно исправить, но он почти наверняка закроет глаза на свои собственные промахи и слабости, как в том, что он говорит, так и в том, что делает.

Зачем мне это знать?

Рогал сделал Тронный Мир своим, как ни делал ни один примарх. Он наблюдал за его оборонительной системой и перестраивал ее в соответствии со своими собственными желаниями. Он Преторианец Терры. Если мой отец по какой-либо причине падет, то после этой трагедии на кого еще Империум обратит свой взор и изберет в качестве лидера, как не преданного сына, который стоит в Императорском дворце за построенными им оборонительными сооружениями, облаченный в доспехи, которые, так напоминают доспехи нашего отца?

Я не доверяю Рогалу Дорну.

А легионеры, находящиеся в стазисе и спящие под токсичными пустошами Гоби — свидетельство того, что я не сижу сложа руки.

2. СЕКРЕТЫ ВНУТРИ СЕКРЕТОВ

Я сидел в зале совета на «Альфе». На моей боевой барже было несколько подобных залов, но ни один из них не особо не выделялся. Со дня формирования легиона, я прививал им мысль, что внешность, по сути, не имела никакого значения: важны только действия и способности. У Хоруса на мостике «Мстительного Духа» располагался великолепный стратегиум, но это лишь значило, что его будет намного проще найти любому врагу, который сможет ступить на борт корабля. Я уже изменил планировку уровней «Альфы», чтобы сбить с толку потенциального противника, который решит, что ему хорошо знакома планировка кораблей класса «Глориана». Также я не имел привычки проводить брифинги в одном и том же месте.