Альфа и омега - [29]
– Нет, это я о иронии жизни. Если бы жизнь действительно была столь важна, она не висела бы все время на волоске. Природа научилась бы ее оберегать, как оберегает действительно важные для нее вещи.
– Например?
– Вы знаете лучше меня... Этим «например» вы пытаетесь играть со мной в «ироничного Сократа». Какой может быть разговор о философии между поваром и профессором?
– Бросьте, я вовсе не намеревался над вами смеяться. Какие вещи для природы действительно важны?
– Она сама... Себя она сделала вечной и бескрайней, себе она обеспечила бессмертие и полную непроникновенность в свои тайны...
– Джованни, мы, конечно, немного выпили, но мне кажется, что вы говорите нечто чрезвычайно важное... Пожалуйста, не теряйте нить...
– Я постараюсь, – кивнул Джованни и снова икнул, на этот раз более явственно. – Итак, жизнь не может быть действительно ценной и серьезной вещью. Поэтому ирония в отношении к самому себе, своей жизни и всему окружающему – единственное, что может оправдать человека перед самим собой. А Бог? Разве Господь Бог не ироничен? Он разве не потешался, вылепливая Адама? Вы когда-нибудь видели себя в зеркале nudo? То есть, извините, совершенно голым...
Николасу Бэнгу внезапно вспомнилось, как он стоял перед зеркалом в ванной перед встречей с Мирой. Ему стало больно. Ему захотелось плакать.
– Трудно придумать что-либо нелепее, чем человеческое тело... Причем, если это очевидно нам самим, можете себе представить, как мы выглядим со стороны?
Заказали еще пива. После шестого круга кружек повар заявил:
– Ирония – вот основа мироздания!
– Ты знаешь, Джованни, а ведь мне приснилось, что я тебя зарезал... Ты не знаешь, к чему это?
– Это верный знак того, что вы мне повысите зарплату!
– А почему бы нам не вызвать девочек? Я угощаю... – пробормотал опьяневший мистер Бэнг.
– Нет... Я пас... – ответил Джованни, подумав. – Знаете, сэр, я когда даже немного выпью, у меня это дело не очень работает... Ну, вы понимаете...
– Ерунда... Я дам тебе таблеточку...
– Да дело даже не в этом... Город маленький. Джоанна будет недовольна...
– А... Вот оно что... Но ведь она тебе никто!
– Как сказать, сэр... Я предпочитаю быть верным той женщине, которая меня любит...
– Джованни, что я слышу? Пиво сделало вас сентиментальным... А вот меня никто не любит...
– Так не бывает, сэр.
– Была одна история... Да уж лет двадцать прошло...
– Давние истории всегда особенно мучительны. Пойдемте, сэр, я приготовлю вам голубцы... Не беспокойтесь, в понедельник я не выставлю вам счет за эту услугу... Я ведь тоже должен сегодня что-то обедать...
– Джованни, ты мне как родная мать... Нет, ты даже больше, чем родная... Ты просто настоящая мать!
Мистер Бэнг тяжело поднялся и, продолжая изъясняться в своих наилучших чувствах, они направились к замку. Джованни внимательно следил, чтобы Бэнг не упал, хотя и сам немного покачивался.
– Невероятно, Джованни! Меня развезло от каких-то... Сколько мы выпили? Кстати, в замке у нас припасено...
– Да, сэр, но если я выпью еще, то боюсь, что голубцы у меня не получатся...
Воздух был пропитан туманом – волшебным, прохладным, волнительным... Несмотря на то что на часах было около полудня, казалось, что уже смеркается. Сначала Бэнгу нравилась эта знаменитая особенность местного климата, но теперь ему остро хотелось солнца.
– Паршивая погода, – признался мистер Бэнг. – Представляю, Джованни, как вы скучаете по ясному небу вашей родины.
– Да бросьте, сэр... Посмотрите, какая красота! – повар указал рукой на луг, мимо которого они проходили. – Где такое увидишь? Дикие бледно-желтые цветы...
– Это нарциссы, Джованни, это нарциссы. Вот и я, как эти цветы, любуюсь сам собой... Нет у меня ничего стоящего в жизни!
– Побойтесь Бога, сэр! – наигранно возмутился повар. – Как вы можете так говорить? Ведь у вас есть я! К тому же, сэр, вы можете быть спокойны... Вы не похожи на цветок...
– Эх, Джованни, ты не оценил аллегории... Нельзя быть равнодушным при виде стройного и грациозного нарцисса... Но за его красотой – трагедия... Понимаешь, Джованни? ТрагедияОдин из видов нарциссов ласково называют поэтическим. Я тоже в молодости писал стихи, правда, это было на другом языке, в иную эпоху... Да и я ли это был? А я и забыл, что нарциссы ведь цветут как раз в марте – апреле... – мистер Бэнг свернул с дорожки и углубился в травы.
– Куда вы, сэр? – растерялся повар.
– Хочу насладиться запахом...
– Кажется, от нарциссов болит голова...
– Голова болит от избытка выпитого... – парировал мистер Бэнг и нежно сорвал цветок. – Недаром название цветка произошло от греческого слова «наркао», то есть «одурманивающий»!
– Вы хорошо владеете греческим, сэр!
– Вовсе нет... Я бы сказал наоборот – греческий овладел мной... Посмотрите, Джованни, какой лучистый, нежно-белый цветок, и он всегда склонен немного набок, и когда он растет у водоема, создается впечатление, будто он любуется своим отражением... Отсюда и пошла знаменитая легенда...
– Какая легенда, сэр? – терпеливо спросил Джованни.
– А почему вы не обедаете с вашей женой, ну, с подругой? – внезапно спросил Бэнг. Он надеялся услышать, что его общество итальянцу гораздо приятней и интересней.
Эта книга включает в себя произведения разных жанров: рассказы (историко-философские, биографические, хулиганские, юмористические), сказки, эссе, очерки, пьесы. В нас практически никто не видит ЧЕЛОВЕКА. В нас видят женщин и мужчин, негров и евреев, писателей и террористов... Мы сами не видим человека в человеке, и это не только потому, что мы слепы, а потому, что в нем подчас его и нет... Поищите в себе ЧЕЛОВЕКА, и если он не найдется, то давайте планомерно начнем растить и лелеять его в себе, ибо Господь создал нас не для того, чтобы всё, что мы производим своим гибким и подчас столь удивительно стройным умом, было только образами деления на пол, расы и прочие касты...» Автор считает, что корни наших неврозов – в мелочных обидах, природной лени, неизбывном одиночестве, отсутствии любви, навязчивом желании кого-нибудь огреть по затылку, и рассказывает обо всем в своей «Песочнице» с неизменным юмором и доброй улыбкой.
Герберт Адлер, герой нового романа Бориса Кригера, пытается разобраться в сложных переплетах поколений, преодолеть навязчивую аморфность и односложность существования, научить себя и окружающих непротивлению счастью…
«Если в самом начале плаванья корабль взял неверный курс, то, как ни крепок его корпус, как ни велики запасы провианта и как ни дружна команда, – он обречен затеряться в безбрежных водах мирового океана. Если же курс был проложен правильно, то – даже дурно построенный, даже с минимумом провизии на борту и с подвыпившей командой, – корабль наверняка дойдет до цели своего путешествия.»Борис Кригер – член Союза писателей Москвы, канадской ассоциации философов и футурологического общества «Будущее мира».
Мы не знаем, существует ли в действительности основной закон космологии, однако мы можем с уверенностью заявить, что, следуя выражению МсСrea, существует «принцип неопределенности в космологии» («Uncertainty principle in cosmology»). Таким образом, Космос обрамляют два принципа неопределенности: один на маленькой шкале квантовой механики, другой на большой шкале космологии. Научные исследования могут многое рассказать нам о Вселенной, но не о ее природе и даже не о ее основных геометрических и физических характеристиках.
Поиск ответа на вечные вопросы бытия. Автор размышляет о кризисе середины жизни, когда, оглядываясь в прошлое, ищущий человек пытается переоценить все, что пережил, и решить, куда ему идти дальше. Может быть, кто-то последует примеру автора; «придет к выводу, что лучше прожить одну жизнь подробно и вдумчиво, чем разбазариваться на тысячу смазанных и невыразительных судеб».Роман вдохновляет обычного читателя. Да, каждый из нас с его страстями, исканиями, страданиями, даже болезнями – Великий Человек. Он интересен для других.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
Жизнь в театре и после него — в заметках, притчах и стихах. С юмором и без оного, с лирикой и почти физикой, но без всякого сожаления!
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?