Альфа и омега - [30]
– Она с детьми уехала к родственникам на выходные.
– Вот как... – мистеру Бэнгу стало обидно. – Вы, Джованни, могли бы догадаться соврать, что вам приятно проводить со мной время...
– Само собой, сэр... Если бы мы не были друзьями, я бы у вас не работал... – Джованни потоптался на месте. – Пойдемте, сэр, на улице зябко... Пойдемте в замок, и расскажите мне эту вашу легенду про цветок, а потом я приготовлю обед и тоже расскажу одну легенду, которую мне на днях поведала Джоанна... Вам это будет интересно...
– Отлично, – сразу согласился Бэнг, и они, поддерживая друг друга, отправились домой. На лице мистера Бэнга играла расплывчатая улыбка, а в руке он держал бледно-желтый цветок. Редкие прохожие провожали парочку лукавыми взглядами. Даже в глубинке теперь стали привыкать к нестандартным ориентациям в выборе партнеров, но друзьям было наплевать, что о них подумают.
– Так что вы пытались рассказать о цветке? – спросил повар уже на кухне, подготавливая капусту к ее сакральной миссии превратиться в полупрозрачную оболочку голубца.
– В древнегреческой легенде красивый молодой юноша Нарцисс жестоко отверг любовь нимфы, от безнадежной страсти бедняжка иссохла и превратилась в эхо, но перед смертью произнесла проклятие: «Пусть не ответит Нарциссу взаимностью тот, кого он полюбит». И вот однажды в жаркий полдень истомленный зноем молодой Нарцисс наклонился попить из ручья, и в его светлых струях увидел свое отражение. Никогда раньше не встречал он подобной красоты и потому потерял покой. Каждое утро он приходил к ручью, погружал свои руки в воду, чтобы обнять того, кого видел, но все было тщетно. Нарцисс перестал есть, пить, спать, потому что не в силах был отойти от ручья, и таял на глазах, пока не исчез бесследно. А на месте, где его видели последний раз, вырос душистый цветок холодной красоты. С тех пор мифические богини возмездия фурии украшают свои головы венками из нарциссов...
– Красивая легенда... Но какое отношение она имеет к вам? – заинтересованно спросил повар и присел за кухонный стол.
– Давай выпьем виски... – предложил мистер Бэнг.
Повар подумал и согласился.
– Эта легенда про меня... Я в свое время жестоко отверг любовь. Мою нимфу звали Мира... Мне не нужно было ее оставлять... А я оставил, и она от безнадежной любви иссохла и превратилась в эхо, и это эхо не дает мне спать... Даже спустя двадцать лет... А я все любуюсь собственным отражением и скоро истаю, исчезну... – мистер Бэнг опустил голову и заплакал.
– А эта ваша нимфа жива?
– Я не знаю... Я писал ей, звонил... Собирался даже поехать... Все напрасно...
– Николас, – повар неожиданно обратился к мистеру Бэнгу по имени. – Мне кажется, у вас просто весенняя хандра... Вы сами сказали, что прошло уже двадцать лет... Ваша нимфа подурнела с тех пор и стала совсем другой... Посмотрите, сколько на свете симпатичных девочек! Возьмите себе молодую жену, Николас! Я вас заклинаю... Вы по природе семейный человек...
– С чего вы взяли?
– Вы относитесь к своей прислуге, как к членам семьи... Вам давно пора завести детей. Кстати, в городе есть несколько вполне приличных девушек, которые были бы счастливы стать хозяйкой в вашем замке...
– В том-то и дело, Джованни, – любви-то нет... Только холодный расчет.
– Сначала расчет, а потом и любовь появится...
– Глупости. Я уже был женат на англичанке. Вобла. Холодная...
– Ну, найдите себе кого-нибудь с горячей кровью...
– Джованни, ты не понимаешь... Ну, это будет просто девушка, пусть красивая, пусть молодая, пусть желанная, но всего лишь девушка...
Джованни посмотрел на хозяина с явным непониманием.
– А чего же вам еще надо, сэр?
– Ты не понимаешь... Ты предлагаешь мне просто девушку... А Мира была... Она была... Да! Она была целым космосом!
– О... Тогда это серьезно... Николас, вам нужно ее отыскать и убедиться, что у вас в голове застрял бред юнца, или же что она действительно нимфа, богиня, вселенная, ну и так далее по списку...
– Если она меня отвергла тогда... Теперь слишком поздно. Да и жива ли она?
– А что, нельзя попытаться выяснить?
– Я боюсь... А вдруг ее нет в живых?
– Поразительно, сэр...
– Ладно, хватит об этом... Какая там у тебя легенда припасена? Опять что-нибудь скабрезное?
– Лишь в самой малой степени, сэр... На днях Джоанна объяснила мне, почему все в округе избегают ходить мимо нашего замка, сэр.
– Это что еще за вздор? – рассердился мистер Бэнг. Он уже был сыт по горло всеми этими глупостями. – Не хочу знать... Меньше знаешь, крепче спишь...
– Хорошо, сэр. Как пожелаете, – улыбнулся Джованни и замолчал.
– Ну? Что ты молчишь? Тебе ведь не терпится рассказать? – заворчал мистер Бэнг.
– Дело в том, что в тринадцатом веке в милях восьми от замка был мужской монастырь...
– Ну, разумеется... Я читал об этом в местном путеводителе.
– Послушница женского монастыря, расположенного неподалеку, страстно влюбилась в монаха. Он ответил ей взаимностью, и влюбленные решились на побег. Запряженный лошадьми экипаж доехал до нашего замка, и тут по чьему-то доносу влюбленные были схвачены. Монаха повесили на месте, а послушницу живьем заточили в каменной стене с согласия и при активном содействии живших в нашем замке господ. С тех пор призраки девушки в серых одеждах и монаха в белом одеянии часто видели вблизи монастыря, но настоящие ужасы стали происходить с обитателями замка. В то время хозяином Киртлинг-холла был преподобный Генри Буллсаккер, и жизнь его семьи превратилась в сущий кошмар. По ночам здесь звучали шаги, хлопки, звон, раздавались потусторонние голоса и пение призраков под аккомпанемент органа. По двору бесшумно передвигалась призрачная карета. По коридору бродил монах с петлей на шее. Один из детей Генри однажды был разбужен шлепком по лицу. А дочь видела, как некто в старинной белой одежде наклонился над ее кроваткой. Окно в столовой пришлось заложить кирпичом, так как монах постоянно заглядывал в него. Не все могли выдержать подобное. Так, вся дворня сбежала без оглядки: над их спальнями постоянно слышались чьи-то шаги.
