Алёшенька (детективная повесть) - [5]
— Нет, у нас на планете нету.
— А какая она вообще, ваша Земля?
Алёшенька улыбнулся, соскочил с кровати и стал расхаживать взад-вперед, размахивая своими четырехпалыми ладонями и рассказывая Гале о космосе…
— Ты где это гуляешь?
— Кидал грязь в стену.
— Опять?! Я же запретил вам, гражданин лейтенант, кидать грязь в стену!
— Я пошутил, Виктор Фёдорович. Я по моргам ездил, потому что оперуполномоченный Мироненко детей допрашивал. А мне по инструкции нельзя в кабинете, когда дети.
— Кого искал?
— Вынюхивал.
— Что у вас там?
— Сплошная радиация.
Гонюкович махнул рукой, дескать, ступай: добиться от Алёшеньки было ничего решительно невозможно. Он вошел в кабинет, Павел ел вареное яйцо и хлеб. В стакане с подстаканником плавала в чае долька лимона. Он с большим удовольствием ел бы сейчас сало, но сало есть при Алёшеньке было категорически запрещено.
— Бон аппетит.
— Мерси.
— Давай, ты доешь, и расскажешь.
— Я уже все.
Мироненко стряхнул крошки на ладонь, а оттуда — в рот, и ознакомил Алёшеньку с результатами беседы. Ребята играли, видят — из канавы ботинок торчит. Поворошили — а он на ноге. Позвали взрослых. Там дожди размыли, труп был слегка землей присыпан. Ничего важного сообщить не могут.
— Может, устроим шторм в мозгах?
— Мозговой штурм?
— Ага. Смотри, Паша. У него ампула была в руке. Не в свинцовом контейнере, не в специальной упаковке, а в руке. Это означает: четыре варианта. Номер один…
— Говорят «первое».
— Хорошо. Номер первое.
Паша старательно записывал все, что говорил Алёшенька. Тот научил его так делать: «Вы, люди, когда слушаете, то часть информации не слышите, теряете. Особенно женщины. А потом ты читаешь снова, и видишь, чего не заметил раньше. А лучше два раза перечитать, или даже три. Поэтому всегда пиши».
Павел вдруг отложил ручку:
— Я думаю, что эта ампула еще где-то погуляла. Её могли использовать, чтобы устранить кого-нибудь. Например, вставить в стул Гонюковичу, чтобы он медленно угасал.
— Я тоже так думаю, но это не доказанный факт, — согласился Алёшенька.
Зазвонил телефон.
— Мироненко — на опознание.
— Я поехал.
— Давай, дуй. Я пока отчет напечатаю.
— Виктор Фёдорович, а я думаю, что дело тут нечистое.
Гонюкович любовно поливал в кабинете своих деточек. У него была просто страсть к разведению роз. На подоконнике у врио главы одесского угрозыска стояли красно-черная чайная Боркороле, будто специально выкрашенная в цвета Правого Сектора, плетистая Фламентанц, Патио и несколько Шрабов. Позади своего командира мялся старший лейтенант Курицын, которого Алёшенька называл «правой ногой» Гонюковича.
— Говори.
— Чебурашка же каждое утро приходит на работу с рыбой себе на ужин.
— И?
— И я подумал: а где он её берет-то?
— Как где? В магазине. Хотя…
Начальство замерло в задумчивости.
— Вот, и я — о том же. В восемь утра все магазины закрыты.
— Молодец, Володя. Не зря ты в угрозыске работаешь. Выясни это дело.
— Слушаюсь, пан подполковник.
Алёшенька посмотрел на часы в компьютере:
— Я думал, тебя уже не будет. Время-то — пора с работы убегать.
— Важная информация, — сказал Паша, садясь на стул у двери, и оттирая пот со лба. Видно было, как он торопился, чтобы застать начальника на месте. — У меня две новости, одна хорошая, а вторая плохая.
— А какая разница?
— Просто так говорят.
— Давай.
— Какую?
— Лучше с плохой. Чтобы я сначала огорчился, а потом — обрадовался. Или нет, давай, попробуем наоборот.
— Труп идентифицировали. Это Пётр Чистяков. 22 года. Только женился. Пропал через три дня.
— А плохая?
— Он курсант военного училища. Наше дело передадут в военную прокуратуру.
Алёшенька глубоко задумался:
— А у меня тоже новость. Только одна. И она самая плохая из всех плохих.
— Что случилось?
— Тарас Тарасович переходит в главк, в Киев. Насовсем. Вместо него будет теперь Вий.
— Вот так поворот.
4
Артур не стал дожевывать пережаренный стейк, и отодвинул от себя тарелку.
— Так себе. Я тибон вкуснее делаю. Не умеют у нас готовить. Вот, в Париже…
Диана вздохнула, она никогда не бывала в Париже. Теперь на Артуре был темно-синий костюм и белая сорочка без галстука, а на ногах — желтые ботинки с острыми носами, под ботинками струились разноцветные, выкрашенные в десятки цветов, носки до самых коленей: этакий римский стиль. Выглядел он, безусловно, много лучше Алёшеньки, подумала она.
— Понимаешь, жить лучше в Париже, а работать лучше здесь. Знаешь почему?
— Почему?
— Потому, что тут лохов больше.
Он хмыкнул, перевернул бутылку, и долил в бокал Диане, которая все никак не могла доклевать свой салатик.
— Ты меня напоить хочешь?
— Вовсе нет! Но если покупаешь вино, бери чилийское. Потому что там лоза древнее. Все виноградные лозы в Европе погрызла филоксера. Это такая бактерия.
Диана задумчиво кивал головой:
— Хватит мне зубы заговаривать своими червяками. Говори, чего позвал?
Они оба давно уже перешли на «ты». Артур будто что-то вспомнил, вставил в рот зубочистку, и принялся ковырять в белоснежных своих зубах. Все, извлеченное наружу, он безжалостно сплевывал на пол.
— Ок. Ладно. У меня к тебе есть вопрос, но он довольно интимный.
— Ну?
Артур поглядел направо, посмотрел налево, наклонился к Диане и шепотом спросил:
Сборник стихотворений и малой прозы «Вдохновение» – ежемесячное издание, выходящее в 2017 году.«Вдохновение» объединяет прозаиков и поэтов со всей России и стран ближнего зарубежья. Любовная и философская лирика, фэнтези и автобиографические рассказы, поэмы и байки – таков примерный и далеко не полный список жанров, представленных на страницах этих книг.Во второй выпуск вошли произведения 19 авторов, каждый из которых оригинален и по-своему интересен, и всех их объединяет вдохновение.
Какова роль Веры для человека и человечества? Какова роль Памяти? В Российском государстве всегда остро стоял этот вопрос. Не просто так люди выбирают пути добродетели и смирения – ведь что-то нужно положить на чашу весов, по которым будут судить весь род людской. Государство и сильные его всегда должны помнить, что мир держится на плечах обычных людей, и пока жива Память, пока живо Добро – не сломить нас.
Какие бы великие или маленькие дела не планировал в своей жизни человек, какие бы свершения ни осуществлял под действием желаний или долгов, в конечном итоге он рано или поздно обнаруживает как легко и просто корректирует ВСЁ неумолимое ВРЕМЯ. Оно, как одно из основных понятий философии и физики, является мерой длительности существования всего живого на земле и неживого тоже. Его необратимое течение, только в одном направлении, из прошлого, через настоящее в будущее, бывает таким медленным, когда ты в ожидании каких-то событий, или наоборот стремительно текущим, когда твой день спрессован делами и каждая секунда на счету.
Коллектив газеты, обречённой на закрытие, получает предложение – переехать в неведомый город, расположенный на севере, в кратере, чтобы продолжать работу там. Очень скоро журналисты понимают, что обрели значительно больше, чем ожидали – они получили возможность уйти. От мёртвых смыслов. От привычных действий. От навязанной и ненастоящей жизни. Потому что наступает осень, и звёздный свет серебрист, и кто-то должен развести костёр в заброшенном маяке… Нет однозначных ответов, но выход есть для каждого. Неслучайно жанр книги определен как «повесть для тех, кто совершает путь».
Секреты успеха и выживания сегодня такие же, как две с половиной тысячи лет назад.Китай. 482 год до нашей эры. Шел к концу период «Весны и Осени» – время кровавых междоусобиц, заговоров и ожесточенной борьбы за власть. Князь Гоу Жиан провел в плену три года и вернулся домой с жаждой мщения. Вскоре план его изощренной мести начал воплощаться весьма необычным способом…2004 год. Российский бизнесмен Данил Залесный отправляется в Китай для заключения важной сделки. Однако все пошло не так, как планировалось. Переговоры раз за разом срываются, что приводит Данила к смутным догадкам о внутреннем заговоре.
Из чего состоит жизнь молодой девушки, решившей стать стюардессой? Из взлетов и посадок, встреч и расставаний, из калейдоскопа городов и стран, мелькающих за окном иллюминатора.