Алёшенька (детективная повесть) - [3]

— А чего тебя не взяли ученым каким-нибудь? Профессором? Мог бы много чего нового рассказать нашей науке. Антигравитация там всякая. Вечный двигатель.

— А ты сам, Паша, много рассказал бы? Например, — Алёшенька вдруг остановился и посмотрел насмешливо на товарища, — если бы прилетел к марсианам?

— Конечно, — Паша воодушевился даже. — Я бы рассказал, что мы уже придумали теорию относительности.

— Ну.

— Что, ну?

— Ну, говори её.

— Кого?

— Теорию относительности.

— Е равно… Эм равно…

— Ну, вот, то-то же. Так и я. Ни бэ ни мэ.

Алёшенька был в морге на Академика Воробьева несколько раз. Там работала Галя, судмедэксперт. Метров за сто Алёшенька забеспокоился. Вообще, к интуиции Алёшенька относился более чем скептически, считая её совершенно ненаучной чепухой. Но именно интуиция была развита у него сверх всякой меры.

— Бежим! — крикнул он Паше, и понесся вперед.

Ходил Алёшенька медленнее людей, но, вот, бегал…

Он ворвался на крыльцо, с которого санитары спорхнули, как стая снегирей. Дверь одна. Вторая. Мимо охраны, под вертушкой. Паша застрял. Налево. Направо. Дверь. Странное ощущение все сильнее и сильнее вело его вперед, как кошку — валерьянка. Он влетел в прозекторскую. Галя сидела на стуле, держа у носа алый уже платок. На кафельный пол из сжатых ладоней капала кровь.

— Привет, Алёшенька.

— Вызывай, Паша, скорую.

— Не надо скорую.

— Надо, Галя. Надо. Это — радиация.

В двери стал набиваться народ.

— Панове, всем выйти на улицу!

Паша вытолкал санитаров и судмедэкспертов. Алёшенька встал перед цинковыми ящиками и показал на один из них.

— Он здесь?

— Да, — сказала Галя удивленно.

— Что-нибудь извлекали?

— Вон, там, — еще более удивилась Галя.

Алёшенька аккуратно заглянул в стеклянную банку.

— Дай-ка, я его запру пока.

Он взял со стола крышку с резинками, и плотно притер её.

— Паша, всем надо срочно выйти. А Галю в больницу. Срочно. И нам будет нужен свинцовый контейнер. Точнее, не нам уже, а им. Как это называется? Радиационная безопасность?

На крыльце бузили люди в белых халатах.

— Граждане! Все срочно должны покинуть территорию морга! В радиусе, желательно, ста метров.

— Что это за чмо тут раскомандовалось? — выкрикнул какой-то солидный лысый мужчина в розовом пиджаке с золотой цепью поперек.

— Паша, объясни ему.

Полицейский вынул из подмышки пистолет, и ткнул бунтовщику в самый нос:

— Это тебе, блять, не чмо. Это — старший оперуполномоченный лейтенант Инопланетянинов. А ну-ка, всем — выполнять приказание!

— Милый, я хотела бы поговорить.

— Да, любимая моя.

— Слушай, ну, зачем нам эта полиция? Смотри, какие варианты еще есть.

Диана лежала теперь на кровати в неглиже, спустив бретельку и отставив попочку в ажурных трусиках так, как это изображают на рекламных страницах. Одна нога её покоилась на шелковом одеяле, вторая была согнута в колене, чтобы он видел розовую пяточку. Которую так любил лизать своим узким, шершавым, кошачьим языком. Она скривила дважды увеличенные операцией губы в комочек и сложила их набок, будто для фотографии в Instagram. Перед ней, между последними айфоном, айпадом и ладошкой с пластмассовыми ногтями, валялся блокнот молескина. Она уже вполовину изгрызла ручку, которой в нем все исчирикала.

— Гляди, пусик, что я придумала. Ты мог бы пойти в цирк работать, или в зоопарк, например. Можно еще карты отгадывать в Лас-Вегасе. Или порно, как самый крайний вариант.

— Ты же знаешь, в казино меня не пускают после того случая. А вообще, в зоопарк, это, конечно, — интересный вариант.

Алёшенька взобрался на кровать рядом с возлюбленной и снял очки:

— Ты хочешь, чтобы я сидел в клетке с обезьянами? Или чтобы я с ними порно делал?

— А ты хочешь, чтобы я на троллейбусе ездила? В этих каблуках? — Диана швырнула ручку на пол, закрыла лицо и как будто зарыдала навзрыд. — У нас даже дома своего нет! Ютимся, как нищеброды, в съемной квартире! В районе для быдла!

— Диана, милая…

— Убери от меня руки!

— Дианочка моя…

— Даша два года, как в Калифорнии! А уже! А я могла бы быть женой английского лорда! Ко мне сам Березовский клеился, еле отбилась.

Алёшенька протянул к ней свои тонкие пальцы.

— Отойди от меня! Не прикасайся! Я тебя ненавижу!

Она вскочила и побежала в коридор. Там уже были заранее готовые два её собранных чемодана. Диана надела пальто прямо на белье.

— Я ухожу, мне все надоело.

Алёшенька не спешил бежать к дверям и уговаривать. Это было совершенно бесполезно. Он вообще очень плохо разбирался во всех этих вещах. Тут совсем не действовала земная логика. Да и никакая, впрочем, не действовала. Ни с Марса логика, ни с Венеры.

— Я ухожу сейчас на улицу, и там меня изнасилуют хулиганы назло тебе! — закричала она с порога.

— Если тебя изнасилуют хулиганы, я посажу их в тюрьму.

— Идиот! — выпихнула чемоданы, и хлопнула дверью.

Алёшенька сидел на тротуаре и пил молоко. Дианы нигде не было, поехала, верно, к маме, ночевать. Это повторялось каждый месяц с завидной регулярностью. Но больше, чем на два дня её не хватит, он знал это точно. Полупустой пакет стоял рядом с ним. Пятипроцентное. Это было для него почти как водка. Двухпроцентное — как вино, и полупроцентное, как пиво. Алёшенька был уже совсем нетрезв. «Боже, какие они все дуры», — подумал он вдруг с внеземной тоской. Ему хотелось выть на Луну. Где-то там, с другой её стороны, не видимая отсюда, была его солнечная система, которую они зафиксируют в самый мощный свой телескоп лет через триста. GFQ-209 по межгалактической классификации.