Алеш и его друзья - [47]

«Музыка будет красивая и серьезная», — строго сказала учительница, не разделяя нашего веселья, поскольку, как она добавила, концерт предназначен не для павианов, а для чутких и восприимчивых слушателей.

Мне лично музыка не мешает. Я думаю, что, допустим, арифметика или диктант на твердые окончания гораздо хуже. И так думаю не только я. Так думают все ребята, за исключением Богоушека, разумеется.

Богоушек очень старателен и знает все на свете. Когда классный руководитель спросила, какие мы знаем оперы Смéтаны[18] или Дворжака[19], Богоушек тут же вскочил и затараторил, что знает все их произведения. По-видимому, так оно и есть. На пении мы изучаем творчество разных композиторов, а поскольку Богоушек поет фальшиво, его выручают обширные теоретические познания. Я, правда, тоже пою фальшиво, но чувствую, что вряд ли мне поможет, если я буду знать, в каком году дедушка Сметаны купил себе трубку. Это меня петь не научит. Так что ясно, почему у Богоушека сплошь пятерки и почему сплошных пятерок нет у меня.

«Отлично, Богоушек», — похвалила нашего гения учительница, а он от радости покраснел, как помидор.

Спорю, что, будь к тому интерес, Богоушек тут же с удовольствием пропел бы какую-нибудь арию. Он так прилежен, что, прикажи ему выучить всю оперу Сметаны «Проданная невеста», он не только сделает это, целый месяц тренируясь в ванной, но и попытается овладеть уникальной способностью петь сразу на два голоса, дуэтом, как назвала пение вдвоем учительница.

«На концерт пойдем на втором уроке, к десяти часам, — сказала учительница, — так что занятия, как всегда, начнутся в восемь, но не беспокойтесь, я вам кое-что расскажу о программе, а если останется время, то мы и попоем, чтобы вы больше вошли в атмосферу концерта».

Мирослава до мельчайших подробностей выполнила обещанное. Правда, программы концерта она не знала, так что рассказывала содержание оперы Сметаны «Поцелуй», и девчонки сразу захихикали. Девчонки вечно хихикают, они еще глупые и не смотрят по телевизору фильмы, которые детям смотреть не разрешается. Ну, а поскольку осталось время, мы спели народные песни «Вставай, Ян!» и «На святую Катерину», у нас сразу появилось нужное настроение, и мы пошли на концерт.

«Главное, ведите себя прилично, — умоляла учительница, — на вас будут устремлены взоры общественности и трех школьных инспекторов. Я не хотела бы, чтобы наше посещение концерта окончилось, как всегда, не лучшим образом».

Учительница желала нам добра. Она всегда желает нам добра.

Дорога прошла сравнительно спокойно, если не считать, что полкласса по ошибке вышло на остановку раньше, так что потом ребята бежали по рельсам за трамваем, а мы, в трамвае, мощно их подбадривали.

Перед концертным залом мы построились парами, и я шел рядом с Чендой.

«Глянь-ка», — Ченда вытащил из кармана сумочку, расшитую блестками.

«Что это?»

«Бинокль», — сказал он таинственно и вытащил из сумочки крошечный бинокль.

«Ну и что с ним делать?»

«Смотреть на людей, умник. По крайней мере, не будет такой скучищи. Смотреть на людей вблизи, когда сам ты находишься далеко, ужасно потешно, — заверил меня Ченда. — Это уж точно интереснее, чем концерт».

14. УРА! АЙ! ОЙ!

Не прошло и двух недель со дня этого концерта, как к нам зашла поболтать пани Гостомская, которая знает все оперы и пишет о них книги. Я рассказал ей о нашем посещении концерта, и пани Гостомская, смеясь, объяснила, что это был не лучший из концертов популярной музыки — такими вещами следует заниматься людям, которые музыку любят и по-настоящему понимают. Мне было очень интересно ее слушать, и я потом прочитал книгу пани Гостомской, в которой изложена история всех опер. Мама даже испугалась, что эта книга мне понравилась, хотя что же тут удивительного — оперные либретто полны приключений, я вообще считаю, оперы нужно читать, а не слушать.

Но не будем забегать вперед. Весь наш класс отправился на балкон, а мы с Чендой, Алешем и Миреком протолкались вперед: Ченда утверждал, что, если удастся попасть в первые ряды, мы легко сможем наблюдать за всем залом. И это удалось.

«А нам дашь бинокль?» — поинтересовался Алеш.

Ченда великодушно решил, что мы все им попользуемся, он ведь понимает, что иначе нам будет скучно.

Пришли оркестранты, и все зааплодировали, а учительница шепнула, что концерт скоро начнется. Но ничего не началось, музыканты стали играть каждый свое, и Мирослава объяснила, что они настраивают инструменты.

Потом появился человек, про которого Богоушек заявил, что это известный дирижер и что концерт начинается, но это был не дирижер, а лектор, и он начал кашлять в микрофон, потом сосчитал до пяти и, наконец, принялся рассказывать про композитора Йозефа Сука.

Когда композитор был маленьким, его звали Пепой. Лектор потому говорит нам об этом, что из нас в один прекрасный день тоже могут вырасти композиторы, даже если мы не Пепы, а, скажем, Франтики или Вашеки. После чего он поклонился, и тут на сцену вышли двое мужчин и поздоровались друг с другом за руку.

«Глядите-ка, — сказал Ченда, — вон тот усач наверняка школьный инспектор».

«Который?» — спросил Мирек.