Алёнкины рассказы - [5]

1957 год. Яша и Женя Униговские

Их детей, Яшу и Женю, я вообще считала нашими братом и сестрой. Мне четыре года, Яше — одиннадцать. Он возвращается из школы, я томлюсь в детском саду. Забор отделяет наш двор от площадки детского сада.

— Яша, спаси!» — умоляю я.

И он никогда не отказывал. Сдвигал доску в заборе, и вот она — свобода! Мы шли с ним вместе к нему домой. Потом он открывал окно и спускал меня на крышу детского сада. Там все было усыпано голубиными яйцами. Такого их количества я никогда в жизни не видела. А объяснялось все просто. За нашим домом находился элеватор, где хранилось зерно. Поэтому голубей вокруг нас было видимо-невидимо! Я знала, что они очень глупые, потому что видела, как они пили сырую воду из лужи. А папа говорил Лёне, что этого делать ни в коем случае нельзя. И я не замечала, чтобы Лёня это делал. И Яша тоже не пил сырую воду из луж.

Еще Яша в свои 11—12 лет умел делать много замечательных вещей. Как-то из железного обруча от бочки он сделал баскетбольное кольцо и прибил его на сарай, и мы с малышней наблюдали за соревнованием юных спортсменов. А потом Яша сделал ходули. Это уж совсем был полный восторг. Он превратился в великана и чинно расхаживал по двору. А мы с нескрываемым восхищением в глазах следили за ним. Яша был замечательным фотографом и часто использовал нас с братом в качестве фотомоделей. Однажды я была в гостях у Униговских, и он сказал, что будет читать мне «Сказки братьев Гримм», но только на немецком языке. И читал. Я рот от удивления не могла закрыть. Как это здорово у него получалось. Не беда, что не понимала ни одного слова. Главное я впервые тогда слышала немецкую речь.

У входа в наш дом стояла на телеге бочка. В ней конюх дядя Миша привозил воду для детского сада. Однажды во двор влетела упряжка с бочкой, в седле сидел Яша, бесстрашно держа вожжи. Дядя Миша шел следом. Не важно, что у лихого наездника после седла сильно болели ноги. Он был наш герой!

Кроме того, Яша был настоящий красавец, добрый и веселый человечище, в будущем кандидат технических наук, старший научный сотрудник в университете Бен-Гуриона в Израиле.

В динамовский парк нам разрешали ходить только с Яшей. Осенью они с Вовой Гуней собирали огромные кучи из листьев, помогали нам забираться высоко на старые огромные тополя, и мы летели вниз в эти кучи, раскинув руки, представляя себя птицами и парашютистами.

Женя — длинноногая красавица с огромными карими глазами, в будущем ответственный руководитель одного из подразделений пассажирского хозяйства Свердловской железной дороги. Она была старше меня на пять лет. Но мы дружили с ней всю жизнь. Я ни у кого не видела таких чудесных волос. Они были густые, необыкновенного рыжеватого цвета и спускались ниже пояса. Однажды она заболела, и мой папа её лечил. Женя после этого написала письмо в Москву на радио в редакцию передачи «Пионерская зорька». И это её письмо зачитали на всю нашу тогда огромную страну СССР! В письме Женя писала, какой замечательный мой папа и что она тоже обязательно, как и он, станет врачом. Потом по её заявке для папы спели песню. А у вас были такие необыкновенные соседи? Их двери и сердца всегда были для нас открыты.

1959 год. Женя Униговская и Алёнка

Ах, как хочется вернуться,

Ах, как хочется ворваться в городок.

На нашу улицу в три дома,

Где все просто и знакомо, на денек.

Где без спроса ходят в гости.

Где нет зависти и злости.

Милый дом,

Где рождение справляют

И навеки провожают всем двором.

Спасибо тебе наш милый дом, в котором никогда не закрывались двери квартир, наш добрый двор и наши замечательные соседи, за то, что вы были в моей жизни.

Санки

1954 год. В санках Лёня, рядом Яша Униговский

Когда в сентябре 1953 года родился мой брат Лёня, магазины не баловали родителей изобилием детских колясок и санок. А уже в феврале брат приобщился к обществу таких же малолетних ясельных сородичей. В нашем дворе жил дедушка-умелец, который сделал для брата из фанеры замечательные голубые сани, напоминающие коляску. Прямо как в песне:

Санки сделал старый дед маленькому Ване.

Пес Буян пришел смотреть, как несутся сани.

Лёню с утра укладывали в этот рукодельный транспорт и везли на встречу с ясельным коллективом. Прошел год. В следующую зиму брат, уже освоивший позу сидящего, гордо ехал с мамой в санях, ещё не подозревая, что скоро ему придется потесниться.

В один из октябрьских дней моя душа летела над лужами города Свердловска,  водами Верх-Исетского пруда и заметила своих папу и маму. Меня не интересовали их заслуги перед отечеством и планы на жизнь. Я ещё не разобралась даже в том, что они были такие классные и что я полюблю их безусловно, безоговорочно и навсегда. Я сразу поняла, что мне как раз сюда и надо, потому, что у них был красавчик Лёня. А это уже веский повод для создания организованной группировки. Лёнино мнение меня мало интересовало. Я пришла и здрасьте. Прошу любить и баловать. Опекайте, растите, воспитывайте и делайте из меня большого Человека.

Так, о чем это я? Вернемся к нашим баранам, то есть к нашим саням. Лёня с самого начала молча игнорировал мое появление в его и только его дружной семье. В том своем юном возрасте он не хотел входить в одну, мной задуманную группировку. А однажды капнула последняя капля его терпения.