Алёнкины рассказы - [4]

Об огромном участке напоминает только небольшой кусочек парка со старыми липами и тополями рядом с мельницей. Они наверняка ещё помнят и нарядных барышень, и их кавалеров, некогда гулявших по аллеям старинной усадьбы. Из игровых площадок чудом уцелела только одна — для игры в городки. Чурки (городки) и биты никто не убирает. Пользоваться ими могут все желающие.

Прошло время, деревья состарились, но успели познакомиться с нами, маленькими обитателями бывшей Симановской дачи. На всей остальной территории расположился замечательный стадион «Динамо». Я и сама потом, в юные годы, несколько лет наматывала круги на превосходном катке этого стадиона, занимаясь в конькобежной секции, получив звание кандидата в мастера спорта.

Соседи

В доме нашем было 10 квартир, двери которых выходили в общий длинный, широкий коридор. С соседями нам очень повезло.

1957 год. Томочка, Вова Гуня и Вера Милосьевна Бабиева

Наискосок от нас жила семья Бабиевых. Мама, Вера Милосьевна, работала преподавателем вместе с нашей мамой. Больше того, они с мамой вместе учились в институте в Москве. Во время Великой Отечественной войны, осенью 1941 года, молодыми студентками копали оборонительные окопы на подступах к столице, а на крышах домов гасили фашистские авиационные зажигательные бомбы. Папа, Валентин Христофорович — просто герой песни «Наш сосед»:

Как теперь не веселиться,

Не грустить от разных бед —

В нашем доме поселился

Замечательный сосед.

Мы с соседями не знали

И не верили себе,

Что у нас сосед играет

На кларнете и трубе.

Правда, наш сосед играл на тромбоне и выступал в оперном театре! Но все было так же, как в той самой песне:

Утром зазвонит будильник,

Мне будильник ни к чему,

Потому что доверяю

Я соседу своему.

Может, все-таки песню про него написали? Полдня мы могли наслаждаться звуками чудесной музыки. Валентин Христофорович крайне художественно и виртуозно мучил свой инструмент. На концерты можно было не ходить. А вам так везло?

А еще у них была дочка Томочка, будущий учитель музыки. Она была всего на полгода младше меня, но мне всегда казалась, что она совсем крошка. Маленькая, кукольная, с огромными карими глазами, длиннющими ресницами и волнистыми волосами. У Томочки был старший брат Вова с другой, но очень красивой фамилией — Гуня. Я даже думала, что это его второе имя.

1959 год. На первомайской демонстрации Алёнка, мама Августа Константиновна, Лёня, Томочка и её мама Вера Милосьевна

Рядом с Томочкой жила моя подружка Фая Бутакова с родителями Дмитрием Захаровичем и Марией Ивановной. Ей посвящена отдельная глава «Море».

1958 год. Лена в гостях у Фаины Дмитриевны, Дмитрия Захаровича и Марии Ивановны Бутаковых

На первом этаже нашего дома, прямо перед запасным входом на кухню садика, была единственная квартира. В ней жили папа, мама, которая работала на молочном заводе, сын Валера, мой ровесник, и его младшая сестра Наташа.

Как-то наша тётя Маша несла в бидоне молоко, которое купила в соседнем доме, где держали корову. Валерка поинтересовался, откуда молоко. Тетя Маша объяснила, что от коровы. Он топнул ногой и чуть не лопнул от возмущения.

— Какая такая корова?! У какой коровы?! Молоко моя мама на заводе делает!

1961 год. Во дворе дома соседка Наташа и племянница Фаины Бутаковой Лена Веселова

Больше всего мы дружили с семьей Униговских. Мама — Дора Исааковна, была добрейшим человеком. Она пекла самые вкусные пироги и торты, запах от которых витал по всему коридору, и все соседи сразу сбегались на дегустацию и за рецептом. Мы с братом всегда, придя из садика и не застав дома родителей, могли рассчитывать на приют и обед у тети Доры.

1958 год. Во дворе дома Валера и Алёнка

Семья Униговских: Борис Яковлевич, Яша, Дора Исааковна, Женя

Однажды она предложила мне вафельные трубочки с кремом. Это было то самое лакомство, которым мама заманивала нас с Лёней в баню. Мы не любили туда ходить, потому что нужно было стоять в длинной очереди. Но там в буфете продавались эти самые хрустящие трубочки, и нам их всегда покупали. А тут они лежали на тарелочке и нестерпимо пахли ванилью. Но я сильно застеснялась и выпалила: «Я совсем не люблю эти трубочки, нам их мама только в праздники покупает!» Но тетя Дора все-таки уговорила меня. Сказала, что сегодня как раз и есть замечательный праздник — среда!

Еще благодаря ей я поняла, что принадлежу к самой лучшей половине человечества. Однажды, когда мне было три года, в День 8 марта, она пригласила меня в гости и вручила подарок — красивую эмалированную кружечку нежного желтого цвета с анютиными глазками. Я была в восхищении. Лучшего подарка на день 8 Марта мне никто не дарил. Тогда я и поняла, что кроме Дня рождения и Нового года у меня есть еще один праздник — женский.

Как-то тетя Дора принесла нам серого полосатого котенка неопределённой национальности. Сколько же радости у нас с братом было! Назвали его Подарок. Жил-был у нас этот Подарок, пока однажды не родил пять замечательных котят. И такое в жизни бывает. Спасибо вам за все, дорогая Дора Исааковна.

1958 год. Алёнка и Лёня с котёнком Подарком в своей квартире

Папа, Борис Яковлевич, был очень серьезным человеком. Он преподавал химию и тоже работал вместе с мамой. А еще он читал важные лекции в обществе «Знание». Но тем не менее соглашался иногда посидеть со мной. Тогда я была в том юном возрасте, когда сидячая поза мной была еще не освоена. Я мирно лежала в кровати и очень внимательно слушала, как дядя Боря читал мне с выражением газету «Правда» или «Известия». Я не возражала, видимо, советская пресса мне нравилась. Он даже писал про нас с Лёней заметку в газету «Путевка», в которой вспоминал, как Леня в первом классе вернулся из школы и всем хвастался, что получил сегодня четыре с отнятием.