Ален Делон - [33]
Ей хотелось простить Алена, но гордость актрисы была сильно задета его признанием в любви к другой женщине. Бриджит жалела, что не отгородила его от всего мира, переселив к себе. Живя у нее, Ален не позволял себе так разговаривать с ней. Но теперь было поздно думать об этом. Молодой человек получил роль в фильме и, благодаря Бриали, общался со многими известными актерами и режиссерами.
— Дорогая, между нами мир?
Ален покривил душой, попросив у нее прощения за свое поведение в кафе. На самом деле он полагал, что был абсолютно прав, но не хотел открытой ссоры с Бриджит. И сейчас, произнеся слова примирения, молодой человек особенно желал услышать от Бриджит о возвращении ее расположения, так как больше ни за что не стал бы повторять своей попытки.
— Мы останемся друзьями, но наш роман окончен, — ответила актриса.
Это предложение, как нельзя более, устраивало Делона. В принципе, он всегда относился к Обер, как к другу.
— Жан-Клод, мы с Бриджит помирились, — сообщил он Бриали.
— Замечательно. Послезавтра нас пригласил на ужин Ив Аллегре.
Ален не скрывал своего восторга по этому поводу. В нем росла уверенность, что режиссер доволен его игрой.
— Ужин состоится у него дома?
— Нет, потому что Мишель наотрез отказывается готовить. Мы приглашены не одни. Я точно знаю, что будет Жан Кокто и Жорж Бом. Вы с Жоржем не встречались, но он достаточно удачливый агент. В будущем он может помочь тебе получить роль.
— Я чувствую, что все будет зависеть от отзывов критиков на мою первую роль. Меня ждет либо успех, либо провал.
— Либо тебя попросту не заметят, — добавил Бриали.
Однако увидев расстроенное лицо друга он сказал:
— Я пошутил. Тебе повезло, что ты снимаешься у Ива Аллегре. Он признанный мастер, и его имя обеспечит успех фильму, а, значит, и актерам.
На ужине, устроенном режиссером, Ален воспрял духом. Его хвалили все: Аллегре; Кокто, которму польстило, что молодой актер выучил отрывок из его пьесы и, конечно, Бриали. Жорж Бом сидел за столом напротив Делона, и в конце вечера они разговорились.
— Вы поступили совершенно правильно, отказавшись от голливудского контракта, — сказал Бом. — Как агент, я восхищаюсь прозорливостью того, кто дал Вам этот совет.
— Это был мой собственный выбор.
— Значит, Ваша интуиция заслуживает восхищения. У Вас есть новые предложения от режиссеров?
— Пока нет. Еще не закончены съемки моего первого фильма.
— У некоторых актеров график работы расписан на годы вперед. Если я узнаю о какой-нибудь подходящей роли, то упомяну режиссеру Ваше имя.
— Заранее благодарю Вас, — сказал Ален.
Утром он пересказал Бриали разговор с агентом, и тот ответил:
— Это хорошая новость, но я бы в первую очередь полагался на помощь Ива Аллегре. Мнение режиссера всегда более веско. Когда у тебя закончатся съемки?
— Через неделю.
— Наконец-то ты перестанешь будить меня ни свет ни заря, — засмеялся Жан-Клод, поняв по выражению лица Алена, что тот ожидал намека на новую роль.
Молодой человек продолжал встречаться с Мари и иногда заходил к ней домой. Мадам Лука держалась с ним приветливее, чем во время первой встречи, но втайне не одобряла дружбы дочери с Аленом. Однажды девушка пришла на свидание вся в слезах.
— Мы будем вынуждены расстаться, — грустно сказала она возлюбленному.
— Но почему? — удивился он.
Их взаимная привязанность росла день ото дня, и актер отвергал все предложения знакомых актрис и гримерш о встрече. Мари оказалась права, они не стали ждать проявлений его интереса, и взяли инициативу в свои руки.
— Ты должен был лететь в Голливуд на целых семь лет, — ответила девушка. — Лучше бы ты подписал тот контракт, потому что мой отец получил повышение, его назначили управляющим американским филиалом фармацевтической компании, в которой он работает. Мы всей семьей переезжаем в Бостон, а я не могу разлучиться с тобой.
Она с нетерпением ждала его ответа, надеясь, что он предложит ей выйти за него замуж.
— Это очень печально, но я не вижу выхода из этой ситуации, — сказал Ален. — Когда ты уезжаешь?
— В конце месяца.
Мари почувствовала, что он колеблется, и спросила:
— Ты обдумываешь, как просить у родителей моей руки?
От удивления Ален замер, а потом невольно улыбнулся.
— О чем ты говоришь? Тебе семнадцать лет, и твоя семья прогонит меня после первых же слов о женитьбе на тебе. Ты выглядишь и рассуждаешь, как ребенок.
— Все время нашего знакомства ты вел себя со мной вовсе не как с ребенком! Что же изменилось сейчас?
— Мари, я люблю тебя, но о брак между нами не возможен. У меня нет денег не только на квартиру, но даже на комнату. Я рассчитываю на гонорар за фильм, но пока получил лишь небольшую часть этих денег.
— Я согласна жить где угодно, только бы вместе с тобой.
— Давай прогуляемся по набережной и ты успокоишься, — сказал Ален, обняв девушку за плечи, но Мари вырвалась и горячо проговорила:
— При первой же трудности ты готов отказаться от меня. Не верю больше в твою любовь.
Она бросилась прочь и села в такси, прежде чем Ален успел догнать ее. Он дошел до дома пешком, надеясь застать в квартире Жан-Клода, но того не было; оставленная в гостиной записка гласила, что он придет очень поздно, может быть, даже утром. У молодого человека мелькнула странная мысль — посоветоваться с матерью, но он решил, что, приехав в Бур-ля-Рен, назад уже не вырвется. Ален рано лег спать, так как переживал из-за скорой разлуки с Мари. Его съемочные дни кончились, и он проснулся в полдень, страдая от головной боли. На кухне он увидел Жан-Клода, тот прикладывал к вискам лед.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
ОТ АВТОРА Мои дорогие читатели, особенно театральная молодежь! Эта книга о безымянных тружениках русской сцены, русского театра, о которых история не сохранила ни статей, ни исследований, ни мемуаров. А разве сражения выигрываются только генералами. Простые люди, скромные солдаты от театра, подготовили и осуществили величайший триумф русского театра. Нет, не напрасен был их труд, небесследно прошла их жизнь. Не должны быть забыты их образы, их имена. В темном царстве губернских и уездных городов дореволюционной России они несли народу свет правды, свет надежды.
В истории русской и мировой культуры есть период, длившийся более тридцати лет, который принято называть «эпохой Дягилева». Такого признания наш соотечественник удостоился за беззаветное служение искусству. Сергей Павлович Дягилев (1872–1929) был одним из самых ярких и влиятельных деятелей русского Серебряного века — редактором журнала «Мир Искусства», организатором многочисленных художественных выставок в России и Западной Европе, в том числе грандиозной Таврической выставки русских портретов в Санкт-Петербурге (1905) и Выставки русского искусства в Париже (1906), организатором Русских сезонов за границей и основателем легендарной труппы «Русские балеты».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.