Алексей Поркин, гроза Империи (краткий справочник по 101-му штампу в фантастике) - [53]

Меня обдавало смердным запахом, под ноги капнула слюна из трупного яда. Во мне все закипело, и я ткнул пальцем в ближайшее кольцо. Оно медленно заледенело.

— Я тебе не брат, не мутант…!

— И не выплодок! — добавила из безопасности Ирэн.

Морда Машеньки придвинулась поближе.

— Не брат, значиться? Ну, что ж, прощай!

Она бросилась так быстро и отдернула голову обратно, что ни я, ни любимая даже не среагировали. Как будто, ее морда один момент была в точке А, но, одновременно, и в точке В. Крепкие, залитые едким ядом клыки сомкнулись под моими ногами, шею обвил пластичный язык. Открытыми глазами я увидел смерть. Сквозь толщу мяса чудища, мои уши уловили тщедушный крик Ирэн.

— Древние, это же шоколад! Только он мог… — загремело со всех сторон, я оглох.

Содрогание, лечу по воздуху и больно обо что-то ударяюсь. Слышу, как по мне что-то течет. Все тело покрывается масляной жидкостью, наверное, я уже в желудке, а меня обволакивает желудочным соком.

Открываю глаза. Впереди — сквозь бордовую тюль проглядывает небо. С трудом, это очень больно поднимаю тяжелую, как кулак Атласа, голову. Плоскогорье до верхушек скал покрыто толстым слоем медленно текущей жидкости, она еще бурлит, потом застывает и твердеет. Все вокруг превращается в камни, напоминающие кристаллики соли. Вонь, доверху заполнившая воздух исчезает, отнесенная злым горным ветром. Кто посмел пустить метеоризмы в его владениях? Все вон!

Возле засыпанного кристаллами танка, в месте, где лопнула Машенька, высится большая куча оружия. Это остатки всех, кто рискнул открыть страшные двери. Виднеются даже топоры из каменного века, непонятные изогнутые трубки — здесь когда-то шалили даже инопланетяне.

Я поднялся и потопал к «Липесту».

— Ни шагу дальше, мутировавший выплодок инопланетных цивилизаций! — между моих ног, в усыпанную кристаллами землю, ударился плазменный шар. Камни, впрочем, никак не отреагировали. Не зашипели, расплавляясь, не рассыпались и не сгорели. Вот это Машенька!

— Ирэн, ты, что, сдурела? — я бросился к танку.

Меня остановила длинная очередь из разрывных пуль, вспенивших гравий перед моими ногами.

— А я спала с чудовищем, которое уважают неуничтожимые монстры! — еще одна очередь, сопровождаемая рыданиями.

Сердце у меня упало в пятки, неужели конец любви?

— Я никогда не пущу тебя в кабину! Слышишь, никогда! — «Липест» открыл свой люк и оттуда появилась улыбающаяся Ирэн. В руках она держала брандсбойд из контрастного душа — в меня ударила струя горячей воды. — Пока ты не отмоешь эту гадость!

Спустя полчаса, мой бронекостюм висел на орудийной башне, а мы, уютно устроившись в походной постели, пили чай.

— Я бы еще раз это сделала, котенок, — смеялась любимая, — чтобы увидеть то выражение твоего лица. Его не было совсем!

— Дура! — разозлился я, начиная сдирать с нее белье.

Любовь окончилась очень неожиданно. Я лежал под одеялом и смотрел в экран на движущиеся шапки гор.

— Милый, — позвала Ирэн и, когда я повернул голову, ударила по ней кислотником. Хвала Всевышнему, не активированным.

Мы смотрели на обломки меча. Я смотрел очень круглыми зенками, она — задумчиво. Голова даже не болела!

— Знаешь, сказала Ирэн, этот невинный эксперимент показал, что Машенька дала тебе оч-чень ценный подарок. Части тела, на которые попала жидкость и куда просочилась соль, теперь стали неуязвимыми, разве что ударить тебя огромным батончиком «Мурса», или «Снукирса»[54]. Но это еще не все, посмотри в зеркало! Вот это — плохо!

Я мельком зыркнул в пустой монитор. Вроде, ничего необычного не наблюдалось.

— Ты на десять лет стал моложе! Ты выглядишь моложе меня! — почти, что обиженно крикнула любимая.

— Здесь-то плохого мало, — ответил я. — Накрасишься, сразу сравнимся. Получается, что мы теперь почти однолетки, мне теперь — двадцать шесть.

— Да, — согласилась Ирэн. — Почему я не была рядом с тобой? Ах да, я бы теперь была пятнадцатилетней дурехой… Эй, ты куда?

Я со спущенными штанами, спотыкаясь, выбежал наружу, набрал полные горсти камешков и начал натирать…

— Сомневаюсь, что это поможет. Они уже выдохлись. Котик, возвращайся, мне тебя и так в кровати хватает, даже с лишком!

Мы обнимались и тешились редкими минутами покоя.

— Может, надо было туда спуститься и взять те артефакты? — размышляла девушка.

Я твердо, даже не задумываясь, покачал головой. Кто знает, нас там могло ждать кое-что похуже добродетельной девочки-змеи[55].

"Абсолютно все!"

Ф. Достоевский, в ответ на книгу «Что делать?»

— Мне теперь все можно, можно все на свете! — напевал новоявленный наместник Империи.

Весь Галлор, со всеми своими системами скоро будет глотать пылинки из-под его ног. Города падут в огне, ему на пробу будут приводить самых прекрасных женихов со всей планеты, а он вовсю будет пользоваться правом первой ночи. Сильные наложники никогда не устанут массировать ему затекшие от командирских будней, усталые, плечи. Океаны денег, рудники с золотоносными жилами, торговля рабами, плантации шрэкота[56].

Он уже неделю ждал на транспорт из столицы и вот, на восьмой день, пылающая точка в ночном небе превратилась в крейсер. Корабль завис над пустыней, включив экраны невидимости, замерцал и исчез.