Алексей Кулаковский - [20]

Учитывая, что старостой в IV Жохсогонском[47] наслеге был выбран старший брат Иван, Алексей Елисеевич принимает резонное решение перебраться в Учай всей семьей.

«Уже полгода прошло с тех пор, как я забросил ведение сего дневника, — записывает он 3 сентября 1901 года. — Но между тем, как назло, этот период времени заключал в себе много фактов моей жизни, достойных записи в дневнике. Например, за это время я перевез свою жену в первый раз к себе домой…».

Однако пожить отдельно от тестя Кулаковскому не удалось и теперь.

В начале осени заболела теща, и Оросин потребовал, чтобы Кулаковский возвращался в Игидейский наслег. С 30 сентября 1901 года Кулаковские живут снова у Егора Васильевича.

Конечно, как это видно по дневниковой записи от 5 октября 1901 года, Алексей Елисеевич понимал весь трагизм положения тестя.

Старший сын Егора Васильевича Оросина, Иван-Вася, умер от чахотки. Сын Василий замерз пьяным. Иларион, служивший головой Ботурусского улуса, умер в Якутске от брюшного тифа. Младший сын Сергей был слаб здоровьем.

Теперь, 6 октября, скончалась от «воспаления желудка» жена…

10 октября после похорон тещи Алексей Елисеевич Кулаковский ездил проводить дознания о задохнувшемся в дыму мальчике, а когда вернулся, Егор Васильевич собрал всю родню в чулане и объявил, что желает исполнить волю покойной и разделить принадлежавшие ей деньги.

Дочерям Анне Егоровне Давыдовой и Анастасии Егоровне Кулаковской досталось по одной тысяче рублей. 250 рублей получил и Кулаковский.

Сложнее оказалось со свободой.

Егор Васильевич потребовал, чтобы Кулаковские жили с ним, и принудил Алексея Елисеевича вести его канцелярские дела.

Впрочем, удерживать Кулаковского «за пазухой» Егору Васильевичу было уже не под силу. Своим характером и способностями, а главное, исправной, добросовестной службой, направленной не наличное обогащение, а на служение обществу, Алексей Елисеевич Кулаковский завоевал серьезный авторитет в улусе.

29 ноября 1901 года общество IV Жохсогонского наслега, где служил старостой Иван Елисеевич Кулаковский, выбрало А. Е. Кулаковского своим доверенным по вопросу о разделении Ботурусского улуса.

Вместе с головой Ботурусского улуса Е. Д. Николаевым А. Е. Кулаковский написал тогда докладную, доказывающую, что мысль разделить улус «по системе двух рек Таатта и Амга нисколько не соответствует действительным условиям бытовой жизни ботурусцев, как желающих отделиться, так и остающихся при прежней управе». К докладной была приложена карта Ботурусского улуса, собственноручно начерченная Алексеем Елисеевичем.

Видимо, и докладная, и необычный наслежный писарь оказались замеченными в Якутске. Когда 22 декабря 1901 года А. Е. Кулаковский вместе с братом Иваном Елисеевичем Кулаковским, старостой IV Жохсогонского наслега, написал — «Общество составило приговор о переделе земель уже три года назад, но, тем не менее, фактически дележ не состоялся до сих пор. Причиной тому служит тот факт, что часть общества, владеющая лучшими покосами, препятствует дележу» — прошение о равномерном распределении земли, якутский губернатор начертал на нем: «Брат реалист — прекрасно учившийся, приглашен на совещание в феврале 1902 года».

К сожалению, на съезд, обсуждавший разработанную губернатором В. Скрипицыным инструкцию «О порядке уравнительного распределения в наслеге земель между общественниками в соответствии с податными и повинностными платежами», Кулаковский не попал.

«Съезд, созванный к 7 декабря, к сроку не состоялся, а прошел 7 февраля 1902 года, — записал он в дневнике. — Меня приглашал советник С. А. Климовский. Но приглашение получено 9 февраля, потому я не поехал. Чему рад и не рад в одно и то же время, — рад, потому что, во-первых, относительно финансов я избавлен от больших расходов, во-вторых, будучи участником съезда, я должен быть поставлен между двух огней новаторами и консерваторами (признаться, я обеих партий сильно трушу). Не рад потому, что, во-первых, лишен удовольствия побывать в городе, иметь дело с якутской и русской интеллигенцией, говорить, рассуждать и, вообще, иметь соприкосновение с ней, чего очень хотелось бы мне; во-вторых, предлагаемый г. Губернатором способ уравнения земель представляет жгучий и животрепещущий вопрос для настоящей и будущей жизни якутов по своей важности; интересно было бы знать мнения, доводы, взгляды по сему вопросу, ибо у меня много неразрешенных и неразъясненных мотивов относительно раздела семей. По-моему, принципиально инструкция г. Губернатора — вещь очень хорошая, гуманная; но в частностях встречается много неудобств, например, есть много факторов, которыми станут злоупотреблять богачи-кулаки для своих эксплуатаций…».

Влияние и известность Алексея Елисеевича Кулаковского, несомненно, росли — за свои заслуги он был избран почетным инородцем IV Жохсогонского наслега — вот только благосостояние его, несмотря на полученное от тещи наследство, так и не улучшилось.

Подводя итоги 1901 года, Алексей Елисеевич записал в дневнике: «1 января 1902 года у меня было 30 штук рогатого скота и 25 штук конного. Писарством зарабатывал в год 250 рублей. Должен разным лицам… 550 рублей».