Алексей I Комнин. История правления (1081–1118) - [6]
В конце XI в. общее настроение там было еще очень неприязненным к византийцам. Разительные свидетельства такой враждебности в отношениях между греками и болгарами мы находим в письмах Феофилакта. Вся переписка архиепископа Охридского наполнена руганью по адресу его славянской паствы: «Я чувствую запах плесени, — писал он, — когда они (болгары) чувствуют запах овечьей шкуры»[29]. В другом месте, вспоминая учение Эмпедокла[30], он восклицает: «Ненависть порождает головы без туловищ, а здесь неустройство породило множество туловищ без голов, ибо не является ли каждый охридец существом без головы, не умеющим почитать ни Бога, ни человека? С подобными чудищами я вынужден общаться». И добавляет: «Какими бы созидательными силами ты ни обладал, от надежды присоединить голову к этим туловищам надо отказаться». В том же письме Феофилакт сравнивает себя с орлом Зевса, которого осаждают квакающие лягушки[31]. В письме, адресованном Никифору Вриеннию, зятю Алексея Комнина, архиепископ Охридский говорит о натуре болгар как о матери всех зол[32].
Цитаты, говорящие об этом озлоблении, можно было бы приводить долго — все письма Феофилакта изобличают враждебное отношение епископов, духовенства, крестьян к грекам. Архиепископ жалуется всем своим адресатам на печаль и скуку, какие он чувствует, живя среди этих дикарей. Отсюда соответственно легко сделать выводы о чувствах, какие должны были испытывать болгары к своим угнетателям. Именно в этом плане очень интересна переписка Феофилакта, в которой мы находим отзвук национального протеста Болгарии против иноземного ига. Знание о состоянии духа населения всей западной части империи позволит нам понять описанный далее быстрый успех похода Роберта Гвискарда, к которому из ненависти к византийцам примкнуло много болгар.
На западной границе упадком империи воспользовались хорваты и сербы, чтобы разорвать все узы, связывавшие их с Византией. С восшествием на престол Звонимира Хорватское королевство достигло наивысшего могущества, и в 1076 г. в Сплите два легата Григория VII короновали Звонимира королевской короной Хорватии[33].
Южная Сербия, частично завоеванная Василием Болгаробойцей, не была подчинена. Ею управлял Константин Бодин, один из вождей восстания 1071 г. В результате энергичного подавления восстания Бодин, попав в плен, был заключен в монастырь святого Сергия в Константинополе, а потом через недолгое время передан Исааку Комнину, которого тогда назначили дукой Антиохии. Вскоре он был освобожден венецианцами, которым заплатил отец; вернувшись на родину, он воспользовался внутренними распрями в империи и добился, чтобы его признали королем. Во время восшествия Алексея на престол он спокойно правил. Он был союзником империи, но при первых же ее неудачах он ее предаст[34].
Теперь мы переходим к византийским владениям на берегах Адриатики. Вопрос отношений фемы Далмация с Византией в XI в. очень запутан. Еще «Василий I разрешил далматинским городам платить славянам, чтобы жить в мире, то, что они прежде платили империи. Они должны были отдавать стратигу только некую малость, βραχύ τί δίδοσθαν τώ στρατήγώ, выражая покорность василевсу или его представителю»[35]. В 998 г. император, признав, несомненно, свершившийся факт, пожаловал дожу Венеции титул Dux Dalmatiae [дуки Далмации (лат.)] и поручил ему управлять в качестве патрикия и проконсула[36]. В последующие годы случился целый ряд нападений хорватов на города Адриатики. В 1018 г. Венеции при доже Оттоне Орсеоло пришлось сразиться с хорватским князем Крешимиром II, атаковавшим Зару и другие далматинские города[37]. Рачки[38] и Васильевский[39], исходя из актов дарения хорватских государей Заре, полагают, что с 1010 г. Венеция потеряла далматинские города, а в 1018 г. боролась за то, чтобы вернуть их под свою власть. После побед Василия II в Болгарии хорваты добровольно покорились[40]. В 1057 г. Византия еще обладала правами, коль скоро за этот год мы находим упоминание об экспедиции византийского стратига из Бари, который взял в плен жену Крешимира II и отправил ее в Константинополь[41]. Васильевский считает, что Крешимир в то время управлял в качестве стратига и патрикия[42]. За несколько лет до этого, в 1050 г., Венеция якобы вернула себе Зару и еще некоторые города[43].
До 1075 г. нам больше ничего не известно. В этом году Венеция запретила далматинским городам принимать на своей территории норманнов[44]. Мне кажется вероятным, что к тому времени она вернула себе прибрежные города. Впрочем, должно быть, ее власть была не очень сильной, коль скоро мы увидим, что Рагуза примет сторону Роберта Гвискарда против республики.
Об отношениях Италии с империей в период, который занимает нас, и о завоеваниях норманнов я еще буду говорить дальше. Здесь достаточно сказать, что к моменту восшествия Алексея Комнина на престол у Византии в Италии не осталось больше ничего и что норманны уже готовились к высадке на берегах Иллирии.
