Александр Юдин - [6]
Голод.
На кладбищах ежедневно появлялись свежие могилы.
На дорогах все чаще и чаще стали баловать «удальцы», убивая всякого, кто имел пищу или деньги.
Голод. Толпы изможденных людей тянулись на восток, выменивая на последние пожитки пропитание. Зверем смотрели друг на друга. Умирали на ходу. Не охнув, валились в снег. Застывали.
Бабка Акулина, жившая в соседях с Алексеем Григорьевичем в маленькой саманной избенке, забралась от голода и холода в печь и затихла. Через две недели, в самую распутицу, кто-то сорвал у бабки дверь с крючка. Нашли почерневшее, подернутое тленом ее тело.
Саня Юдин продолжал печекладничать. Что ни говори, мастеровому человеку легче прожить. Нанимался обычно так: плата деньгами невысокая, зато пока кладет печку, харч хороший, а у тех, кто побогаче, после «пуска дыма» — штоф.
С детства Саня Юдин отличался от сверстников недюжинной силой. За последние годы поднялся выше вверх и раздался в плечах. Крепкие, как клещи, руки, с пальцами цепкими и железными, белозубая добрая улыбка, черные, припушенные длинными ресницами глаза.
Любовался сыном отец, вздыхала исхудавшая мать.
Да и лето 1912 года было веселым. Дожди, как по заказу, прошли сразу же после сева, а потом поливали часто, и все по ночам. А днем жарило солнце. Преображались поля. Радовались крестьяне: «Шанежки будем есть, да не простые, а крупчатные».
Отличный хлеб вырос. Даже перерод был[11]. Но не успели еще и урожая снять, как сразу две беды принесло в деревню. Посыпались срочные распоряжения о взыскании с крестьян недоимок и долгов.
«То там, то здесь, — писали о Курганском уезде в журнале «Сибирские вопросы», — не имеющие возможности рассчитаться и еще не ликвидировавшие урожай своих полей крестьяне сельскими старостами группами отправляются на высидку»[12].
Пришла к тому же ранняя рекрутчина: призывали и крестьянина деревни Васильки Александра Алексеевича Юдина в Черноморский Его Императорского величества флот: рост около трех аршин, вес пять пудов и здоровье доброе. «Хороший матрос получится!» — так и сказали на призывной комиссии.
Первые партии рекрутов отправляли шумно, тревожно. Разные слухи шли в народе и о войне, и о том, как забастовали в Шадринском уезде плотники, строившие железнодорожную станцию, и как во всей России поднялся народ против своих тиранов массовыми стачками.
Санина мать, Авдотья Васильевна, узнав о призыве сына, осунулась, посинела. Слезы беззвучно лились у нее по щекам, делая морщины, опоясавшие рот, глубокими и черными. Отец понежнел, стал деловитым, робким. Перед отъездом в волость, куда с утра собирали новобранцев, Юдины позавтракали всей семьей. Семья-то оставалась невелика, не было дома уже Михаила. Склали, что осталось на столе, в солдатскую Санину котомку, присели по русскому обычаю.
И все.
II. ФЛОТ
Одесский военный порт. Бетонированные причалы. Тихое дыхание волны, укрощаемое каменной дамбой. И белый, как свеча, маяк.
Основная часть судов Черноморской транспортной флотилии[13], куда в отряд средств высадки войск был направлен для прохождения службы Александр Юдин, была пришвартована на длительную стоянку для ремонта и переоборудования. Новобранцев-матросов первые три месяца на суда не пускали: они жили на берегу в дезинфицированных казармах, пропахших карболовкой. Боцманы учили «салаг» первым заповедям морской службы. Саня, умевший читать и писать, пользовался большим уважением боцмана Никиты Пономарчука, грузного, с отвисшими щеками и толстущей шеей украинца. Пономарчук — боцман особой статьи, начитанный, степенный. Водку пьет «в аккурате», с матросами не грубит, по увеселительным заведениям на Дерибасовской не шатается.
Саня брал у него книги, разговаривал с ним часто, вникая в существо каждой новой мысли. Особенно часто задавал вопросы из физики, химии и астрономии. Пономарчук от души смеялся над «салагой» и его вопросами, стукал его широченной ладонью по спине, приговаривал: «От же ж ты, хлопчику, який же ты дотошний!»
Всю жизнь встречавший холодные взгляды людей, Саня всей душой тянулся к боцману. Время шло. В половине февраля засверкало голубизной Черное море. Зеленые крыги, наросшие за зиму на прибрежные камни, оттаяли и упали в воду. Несло из степей ароматами прелой земли и пробуждающихся черешен, а с моря — соленым ветром, рыбацкими снастями и южными прериями. Все эти запахи перемешивались в Одессе в один неповторимый запах большого степного города, стоящего на берегу моря и являющегося крупнейшим портом.
Каждую весну в лиманах, за рыбацкими поселками, горят камыши. Кто-то невидимый поджигает их, и зарево бродит по побережью на десятки верст. Оно охватывает своим светом огромную площадь воды, и от этого заливы кажутся бездонной, черной пучиной.
Заметил в эти дни Саня, что за ним постоянно следит рыжий, синеглазый матрос.
— Тебе што надо? — спросил его.
— Та ничего.
— Видно барина по голенищам! Говори, што надо! — требовал не любивший ходить по кривой стежке Юдин:
— Ты извиняй… Я все не посмею спросить тебя: книжку бы мне какую дал… Разные ведь читаешь?
— А-а-а! — притворно смягчился Саня и достал рыжему библию.
— Спасибо! — ответил рыжий и отправился в свой кубрик.
Героев повестей курганского прозаика Михаила Шушарина мы встречаем на крутых поворотах истории нашего государства — в пору становления Советской власти и в годы Великой Отечественной войны.Книга включает ранее изданную Южно-Уральским книжным издательством повесть «Родники», а также новую повесть «Солдаты и пахари», связанную с первой общими героями и являющуюся ее логическим завершением.
В новой повести уральский прозаик обращается к нравственному опыту своего поколения — людей, опаленных войной, вернувшихся на родную землю и работающих на ней.
Автор, участник Великой Отечественной войны, бывший комсорг десантной роты, рассказывает о судьбах людей того «безусого» поколения, которое с оружием в руках сражалось за Родину.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
В конце марта 1919 года колчаковская контрразведка разгромила подпольный большевистский центр в Челябинске. 66 человек было предано военно-полевому суду. Суд приговорил 32 подпольщиков к смертной казни, остальных — к различным срокам каторжных работ.В ночь на 18 мая 1919 года герои-подпольщики были зверски убиты во дворе уфимской тюрьмы. Среди них была одна женщина — С. А. Кривая, член Челябинского подпольного городского комитета партии.Светлой памяти Софьи Авсеевны Кривой посвящена книжка журналиста И. В. Булатова «Соня Кривая».
Яркую страницу из истории революционного прошлого Копейска раскрывает книга Я. М. Порохина и В. Ф. Рублева «Крепость не сдается».На протяжении ряда лет, начиная с 1956 года, краевед Я. М. Порохин упорной кропотливо собирал материал о борьбе копейчан против колчаковского засилья (1918—1919 гг.). Свыше 100 воспоминаний непосредственных участников борьбы в тяжелые годы подполья бережно обобщены и систематизированы авторами. Так в основу книги был положен большой фактический материал, архивные документы и воспоминания участников описываемых событий.Книга рассчитана на историков, краеведов и всех, кто интересуется революционным прошлым родного края.
«Северный летучий» — так назвали свою книгу И. И. Карпухин и А. И. Александров.А. И. Александров, заслуженный учитель школы РСФСР, член Союза журналистов СССР, вместе с членами научного общества (НОУ) при школе № 10 города Челябинска в течение пяти лет вели сбор материала и исследование по истории Северного летучего отряда.Члены НОУ работали в архивах Москвы, Ленинграда, Свердловска, Троицка, Челябинска. Юные исследователи прошли по боевому пути отряда от Челябинска до Троицка, от Бузулука до Оренбурга.
Книга рассказывает о семье Аргентовских, коммунистах, павших при защите завоеваний Великого Октября в Зауралье от белочехов и колчаковщины.