Александр Македонский - [39]

В Вавилоне, где резиденцией царя стал укрепленный дворцовый комплекс возле главных ворот («врата Иштар») и улицы процессий, Александр провел 34 дня. Он использовал это время, чтобы заручиться поддержкой местного населения, и в особенности жрецов. Желая продемонстрировать свое преклонение перед вавилонскими богами, показать, насколько благоприятно его политика отличается от политики персидских царей, он принес (несомненно, в своем новом качестве вавилонского царя) жертвы Мардуку, местному верховному богу (источник называет его Белом [ср.: Арриан, 3, 16, 5]), и приказал восстановить храмы, которые раньше были разрушены повелением персидского царя Ксеркса [там же 3, 16, 4]. Еще при жизни Александра началась и после его смерти продолжалась расчистка развалин Эсагилы – храма Мардука, откуда персы вывезли статую бога.

Не забыл Александр и своих воинов: каждому всаднику-македонянину он приказал выдать 6 мин серебра, пехотинцам-македонянам – по 2 мины, всадникам-союзникам – по 5 мин, а наемникам – жалованье за два месяца [Диодор, 17, 64, 6].

Александр не хотел слишком долго задерживаться в Вавилоне. Утвердить свою власть над всей Ахеменидской державой и закончить войну он мог только в Персеполе. Однако, прежде, чем покинуть город, Александр должен был сделать административные распоряжения, Мазей не ошибся в своих предположениях: Александр назначил его сатрапом Вавилонии [Арриан, 3, 16, 4; Руф, 5, 1, 44]. Багофан получил назначение в царскую свиту [Руф, 5, 1, 44]. Должность сатрапа даже еще незавоеванной Армении Александр предоставил Мифрену – персидскому военачальнику, который в свое время сдал ему Сарды [Арриан, 3, 16, 5; Руф, 5, 1, 44]. Командование войсками, остававшимися в Вавилонии, он передал Аполлодору из Амфиполя, сбор податей – Асклепиодору, сыну Филона, а управление гарнизоном – Агафону из Пидны [Арриан, 3, 16, 4; ср.: Руф, 5, 1, 43; Диодор, 17, 64, 5].

Назначениями Мазея, Мифрена и Багофана при всей их декоративности и кажущейся маловажности Александр хотел еще раз показать персидским аристократам, что все, что у них было при Ахеменидах, им даст новый их властелин – деньги, посты, а с течением времени, конечно, и участие в управлении огромным государством.

На пути в Сузы – административный центр Ахеменидской державы – Александра встретили сын тамошнего сатрапа и гонец от Филоксена с известием о сдаче города [Арриан, 3, 16, 6]; у р. Хоасп его ожидал и сам сатрап Абулит с дарами, среди которых были 12 индийских слонов [Руф, 5, 2, 9 – 10]. В Сузах Александр овладел сокровищами Ахеменидов; наряду с другими богатствами здесь было захвачено 50 тыс. талантов (1310 т) серебра в слитках [Арриан, 3, 16, 7; Руф, 5, 2, И; Диодор, 17, 66, 1–2 – 40 тыс. талантов золота р серебра в слитках и 9 тыс. талантов чеканной люнеты; Плутарх, Алекс, 36–40 тыс. талантов]. Среди добычи было много ценностей, которые Ксеркс во время Греко-персидских войн увез из Греции, в том числе и медные статуи тираноубийц Гармодия и Аристогитона. Они были возвращены в Афины [Арриан, 3, 16, 7–8].

Должность сатрапа Суз и прилегающих к Сузам территорий Александр сохранил за Абулитом. Однако и здесь командование войсками, расквартированными в сатрапии, он поручил своему человеку – Архелаю, комендантом крепости назначил Ксенофила, а управителем царской казны – Калликрата [ср.: Руф, 5, 2, 16].

В Сузах произошел любопытный эпизод, хорошо запомнившийся воинам и вошедший потом в некоторые сочинения об Александре [ср., напр.: Руф, 5, 2, 13–15; Диодор, 17, 66, 3–7]. Александр воссел на трон персидских царей, слишком для него высокий, и не мог дотянуться ни до земли, ни до скамеечки для ног. Кто-то из рабов подставил Александру стол. Видя происходящее, евнух, бывший ранее в услужении у Дария III, громко заплакал. Его спросили, какая беда с ним приключилась. Евнух отвечал, что не может глядеть без слез на поругание стола, за которым Дарий вкушая пищу. Александр устыдился, усмотрел в своем поступке оскорбление богам-гостеприимцам и приказал унести стол, но в этот момент вмешался Филота. Убирать стол не нужно, сказал он, наоборот, все случившееся – доброе предзнаменование: пиршественный стол неприятеля Александр теперь попирает ногами, Александр послушался Филоту и велел использовать и в дальнейшем этот стол в качестве подставки для ног при царском троне.

Данный мелкий эпизод был весьма многозначителен. Садясь на трон персидских царей, Александр представлял себя преемником Ахеменидов; стол Дария под его ногами символизировал глубочайшее унижение врага. Но самое интересное здесь – позиция Филоты. Стремился ли он сделать Александра смешным, показать его грекам в облике варвара, теряющего от опьянения победой умеренность и чувство собственного достоинства? Желал ли он приобрести благоволение Александра, уверить его в своей преданности? Вероятнее всего, и то и другое…

В Сузах Александр задержался очень недолго: его манил Персеполь. Однако добраться туда было непросто. Выйдя из Суз и форсировав р. Паситигр, Александр вступил в страну, которую населяли уксии – потомки древних эламитов. Равнинные уксии подчинялись персидской власти; теперь они без сопротивления признали и господство Александра. Горные уксии были фактически независимы и за проход через горные перевалы, ведшие к Персеполю, взимали с персидских царей обусловленную плату. Такую же плату они вознамерились получить и с Александра, Удовлетворив требование уксиев, Александр тем самым признал бы их независимость; на это он пойти не мог [Арриан, 3, 17, 1]. Другие источники [Диодор, 17, 67, 3; Руф, 5, 3, 4] объясняют сопротивление уксиев тем, что Мадет – наместник страны, женатый на племяннице Дария III, решил защищать от неприятеля подступы к Персеполю. Верны, очевидно, обе версии, взаимно дополняющие одна другую.