Александр Кучин. Русский у Амундсена - [15]

В фондах Музея Арктики и Антарктики сохранилось письмо без даты. Оно столь информативно, что процитируем его полностью.

«Partefalle! Я не мог раньше написать ничего: был здорово занят. Лишь теперь есть некоторые фразы, но их мало, а дополнить-то некогда. Владимир обещал прислать Филиппова, но до сих пор ничего не прислал. Наверное, слышали, как я был схвачен здесь и представлен пред своё начальство. Меня уже наказали: лишили стипендии в размере 60 р. Ну и черт с ними. Теперь состою в ученической организации. В Питерской группе все провалы. Пропало всё, что было привезено из Varde. Вчера было собрание членов Архангельской организации по поводу выборов. Отклонены блоки с к.-д. (партией конституционных демократов – прим. авт.). Затишье. Был период рефератов и дискуссий, но с отъездом двух с.-д. (социал-демократов – прим. авт.) все затихло. В Шенкурск будет карательная экспедиция с другом Мейгарта во главе. N. A. в Питере. В общем писать ничего не имею. Жаль, что не мог написать. Штука в том, что учусь зараз за мореходку и за гимназию. С отцом перепалка. Денег нет. Одно время даже собирался уйти из училища. Кланяйтесь всей Wessel. Письмо-адрес в Совет Раб. Д., если успею, отправлю в Социал-демократа. Здесь выходят ученические журналы той и другой партии. Скоро Рождество. Я еду в Онегу. Кланяюсь Петерсону, Fzone, Gunderzsen и другим. Alexander»[55].

«Partefalle» – «товарищ по партии» на норвежском языке. Адресовано оно, вероятно, кому-то из издательства «Помор». Это не Н. А. Шевелкин, поскольку сказано, что N. A. в Питере. Это не В. Ф. Грачёв, далее говорится, что Владимир обещал чего-то прислать. Это не П. Ф. Гусев, который уже в тюрьме. Возможно, это Лисичкин или кто-либо ещё, кто просит прислать статью, заметку, информацию для издания, но Кучин написать не может, т. к. «здорово занят», «есть некоторые фразы», «писать ничего не имею». Правда, он обещает послать «письмо-адрес в Совет рабочих депутатов» в норвежский журнал «Социал-демократ». Известно, что Советы, как форма объединения рабочих и управления стачечным движением, родились именно в годы Первой русской революции. Это явление было новым в рабочем движении, и русские революционеры знакомят с ними норвежских социалистов. Значит, Александр был не только техническим работником, но и писал заметки в русские и норвежские издания.

В ноябре 1906 года в Архангельск приезжали «два с.-д.» – два социал-демократа – Н. А. Шевелкин и А. Эгеде-Ниссен. Этот приезд, как и сообщение о том, что Кучина лишили стипендии, позволяет датировать письмо декабрём 1906 года.

Александр сообщает ещё об одном событии – карательной экспедиции в Шенкурском уезде Архангельской губернии, где в 1905–1906 годах были волнения удельных крестьян, жестоко подавленные. В конце письма Александр передает привет «всей Wessel». Муж и жена Андреас и Элизиф Вессель, горячо сочувствуя событиям в России, создали на Севере Норвегии в городе Киркинесе своеобразную колонию, некий перевалочный пункт для революционеров из России, нелегально выехавших из страны. Здесь построили домики, людей кормили, снабжали деньгами, давали отдохнуть, а далее отправляли либо обратно в Россию, либо в Европу. Попасть же из России в Киркинес было довольно просто. Из Архангельска в Норвегию регулярно ходили пароходы Архангельско-Мурманского срочного пароходства. Таможни были в Архангельске и Александровске-на-Мурмане. Можно было свободно купить билет до какого-нибудь становища западнее Александровска и не проходить таможенный контроль – территория-то российского государства, а там, где таможенных постов не было, купить на самом пароходе билет в один из городов Норвегии. Путь вполне безопасный (это не с контрабандистами по суше через границу переходить) и использовался довольно часто. Привет «всей Wessel» – по-видимому, привет всем политэмигрантам этой колонии.

Александр пишет, что состоит в ученической организации. Это свидетельствует о том, что в это время он был серьёзно увлечён революционной деятельностью. Это, по-видимому, стало причиной размолвки с отцом, которую они оба тяжело переживали.

Саша пишет о том, что он изучает курс гимназии. Он хочет учиться в университете, но для этого нужно иметь аттестат зрелости из гимназии. В ноябре 1907 года вышел циркуляр Управляющего С.-Петербургским учебным округом, разрешавший лицам, окончившим средние учебные заведения, сдавать экзамены за гимназический курс, чтобы получить право поступления в университет. Проведение таких испытаний возлагалось на педагогический коллектив местной мужской гимназии.

В эту зиму 1906/1907 Саша, наверное, особо остро понял, что значит жить без средств к существованию, и он опять поступает «не по правилам». В марте Александр уезжает в Норвегию и уходит на норвежском судне на зверобойный промысел.

Организация зверобойного промысла в Норвегии значительно отличалась от поморского. Лучшим путеводителем нам будет книга Фритьофа Нансена «Среди тюленей и белых медведей»[56]. Ф. Нансен ходил на зверобойный промысел в 1882 году, ещё будучи студентом. Книгу написал по своим юношеским дневникам в 60 лет, добавив научные наблюдения более позднего времени, но, судя по тому, что никаких поправок и замечаний о технологии промысла он не внёс, то она, по-видимому, за те сорок лет мало изменилась, разве что суда стали более совершенными.